Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

Милостивый государь мой и старый патрон Иван Антонович! По отбытии генерала-аншефа и ревелскаго губернатора барона фон-Левендаля при Ревеле на команде состою один я, и по данным от ревелских гарнизонных полков ведомостям усмотрел я — в расходе гораздо во излишестве; а по силе указов из Правительствующего Сената и из Государственной военной Коллегии надлежит по нынешним конъюнкторам [57]тех солдат, которые показаны в расходе, где им быть не подлежало, собрать к полкам; того для при собрании полковых командиров отколь надлежало я приказал солдат с тех мест собрать на лицо к полкам; кои из некоторых мест и сняты, а в других по разсмотрению и где нужда требует оставлены для исправления дел… И тогда от [прежнего] обер-коменданта фонманнштейна было показано в расходе людей тысяча шестьсот тринадцать; а ныне при бытности выше-писанного генерала-аншефа и губернатора Левендаля было ж в расходе гораздо со излишеством, а именно 2528, в котором числе расходу не мало, а паче в партикулярных услужениях, нежели у дел государственных; и хотя я от ревелской губернии и требовал такого известия, кто где в расходе, но токмо и поныне в губернии онаго известия получить я не мог; а сколько по определению губернатора фон-Левендаля было по губернии и у прочих в расходе и ныне мною убавлено, и сколько и где оставлено, тако ж при сем объявляю ведомость.

Местное же рыцарство (дворянство) осталось весьма недовольно деятельностью нового начальства: