Абраша

(…) Предвижу твое возражение, Батюшка ты мой: а как же Петр?! – Вот уж кто действительно, казалось бы, « прорубил окно в Европу», призвал европейцев в Россию, бороды сбрил, камзолы нацепил на боярство, Питер заложил в болотах, а всё равно – в почете, один из главных «героев» нашей истории вместе с Грозным, Сталиным, Невским и пр. При всей несхожести в масштабах, отвечу я тебе, все великие деяния Петра (а деяния были великие – гений был Петр, злой, но – гений) были антуражные, фасадные. То есть он не только не затронул рабскую сущность и государственного устройства, и законодательства, и общественного сознания, и реального быта, но зацементировал, довел до совершенства крепостническую сущность России (вспомни, хотя бы, Податную реформу), окончательно превратив ее «в страну всеобщего рабства» (Пушкин). Это – во-первых. Во-вторых же, прощается «Европа» Петру за то, что… « рубил ». Не дотянул, конечно, до идеала – Ивана Грозного – «не дорубил Петруха», хотя и Иван – не идеал для нашего полубога – не все боярские семьи извел, но все-таки – рубил, ох как хорошо нарубил голов. Залил Петр кровью страну, переломил хребет цивилизации – до сих пор расхлебываем (обратить внимание! – Н. Серг.). По сравнению с хиленьким Карлом Петром Ульрихом Гольштинским – гигант, но именно этот маленький не совсем нормальный, вечно пьяненький и принуждающий пить своих офицеров, боязливый – Россию и жинку свою не любил и опасался, – не зря, кстати, – на скрыпочке пиликающий – этот, казалось бы никчемный Петр Третий Тайную канцелярию прикрыл, попытался по законам жить и править – недолго, но пытался, потому что – европеец был.

Европеец был не по маскарадной оболочке, а по сути – а сие в России, как кость в горле.

Посылаю Вам копии фрагментов писем, записей разговоров и донесений « Лесника ». Подлинники приложены к Делу. Капитан Н. Сергачев.

* * *

Где-то на втором или третьем году аспирантуры Николеньку пригласил к себе Шалва Георгиевич. Дело было в начале декабря, и, как догадывался Кока, разговор должен был зайти об организации новогоднего «Огонька» с элементами КВН. КВН на ЦТ был уже официально товарищем Лапиным запрещен, но в университете пользовался популярностью и существовал на полулегальном положении.

Кока никогда не ходил в записных юмористах. Лишь однажды он ошарашил аудиторию неожиданным экспромтом. На реплику однокурсника о невозможности в секунду сочинить песню, Кока схватил спичечный коробок и, отбарабанивая им бешеный ритм рок-н-ролла, завопил высоким хриплым голосом:

А сука – сека повязала,

А всю контору с Ленсовета,

А повязала, посадила,

А ёлки-палки парукуми…

Если бы Зара Арсеновна – зав. библиотекой, весом, как она сама всех оповещала, в 117 кг, станцевала бы вариацию Китри из «Дон-Кихота», эффект был бы в разы меньший. Тихий, молчаливый, застенчивый, рафинированно эрудированный Николенька и – «сука-сека повязала всю контору…». Хохотали все, даже зашедший аспирант с восточного факультета Фарид, плохо понимавший по-русски.

Посему с тех пор и стали привлекать его в качестве консультанта – рецензента университетских капустников, КВН и прочих отдушин студенческой жизни.