Абреки Шамиля [СИ]

Усыпанная камнями тропа поднималась в гору все выше. К обеду грохот ручья остался далеко внизу, а над головой по прежнему нависали неприступные скалы. Тропинка ужалась до такой степени, что одной ногой всадники задевали шероховатые стены ущелья, а другая у них качалась над пропастью. На одном из поворотов с крошечной площадкой в скале дозорные остановились, вид у казачков был непривычно растерянным. Дарган приказал станичникам спешиться, чтобы осмотреться вокруг.

— Батяка, правильно ли мы идем? — решился задать вопрос Захарка. — Может, абреки уходят от погони другой дорогой?

Панкрат посмотрел на брата и криво усмехнулся, он ничего не сказал, зато Дарган ткнул пальцем на размытую дождем кучу лошадиного навоза под ногами, от которой остались лишь зеленые пятна с непереваренными семенами:

— По твоему, это орлы навалили? — вопросом на вопрос ответил он. — Думаю, тропа сузится еще, места на ней останется лишь конское копыто поставить, а потом откроется перевал, за которым прячутся усаженные деревьями с неопавшей листвой склоны с тем самым селением на них. Зимы в тех местах почти не бывает, неприступные горы задерживают холода с равнин.

— Ты уже бывал там, батяка?

— В далекой юности, когда к османам ходили, но в сам аул мы не заглядывали, а прошли по низине мимо — дюже высоко он находился. Об этих местах я слышал больше от захваченных в плен абреков, они грозились отправить меня туда и заставить на себя работать. Может быть, с вашим братом чечены так и поступили, — Дарган затянул посильнее подпругу под брюхом коня, продолжил объяснения. — Если бы я не знал, как туда попасть, я бы не беспокоил своих боевых товарищей. А теперь нам дороги назад нет — только вперед.

Скоро тропа по настоящему обернулась в подвешенную над бездонной пропастью серую ленту, усыпанную каменным крошевом, казалось, она начала прогибаться, одновременно стараясь выкрутиться из–под ног. Кони выворачивали глазные яблоки, судорожно взвизгивали, но продолжали идти след в след за людьми. Посеченные саблями, побитые пулями, они привыкли ко всему. Казаки молча оглаживали их морды, пихая в губы куски прихваченного с собой пахучего хлеба. Так продолжалось до тех пор, пока лента не взбежала на заледенелую вершину горы, дальше бег ее обрывался крохотной площадкой с перекинутым на другую половину скалы шатким деревянным мостиком из жердей, во многих местах перевязанным веревками и обыкновенной лозой. Над головой бесновалось косматыми тучами небо, под ногами разверзлась бездонная пропасть, вокруг изредка выныривали из темноты черные пики угрюмых скал. Но прямо по ходу, далеко внизу как под водой, сквозь пелену из снега зеленели листьями небольшие сады, виднелись конические трубы над плоскими крышами саклей, изумрудом стелились альпийские луга с белыми пятнами овечьих отар. А еще дальше небо закрывали снежные стрелы недосягаемых горных пиков, туда дороги человеку не было. Казалось, открывался совершенно другой мир, неизведанный и сказочный. Здесь же, на площадке, лица казаков стегала злая ледяная крупа, тучей клубившаяся вокруг. Дарган в который раз нащупал в конской гриве оберег, с силой потер его между пальцами, он твердо знал, что талисман и в этот раз принесет казакам удачу.

— Панкратка, пойдешь первым, — подозвал атаман старшего сына, кивнув на ненадежный мост, с сомнением огладил бороду. — Сдается мне, что Захарка был прав, когда задавал вопрос про другую дорогу, эта тропа предназначена только для ухода от погони.

— Согласен, батяка, вряд ли кто осмелится потащиться по ней за абреками, оттого они всегда оставались неуязвимые, — Панкрат прикинул расстояние до другой скалы, сощурил глаза. — А на той стороне, кажись, дорога пошире.

— Тогда не будем долго гутарить. Вперед.

За мостом стежка действительно превратилась в наезженную лесную тропу, спускаться по ней стало не так опасно. Когда обогнули отвесный уступ, погода начала меняться на глазах, скоро вместо крупы пошел пушистый снег, а еще через некоторое время его сменил привычный за последние дни дождь. Когда путники приблизились к седловине, за которой аул на склоне ощерился сложенными из каменных плит стенами, вечернее солнце принялось ласкать их по летнему. Казаки скинули бурки, сложили их за седлами, на ходу проверили оружие, лишний раз подергав за подвижные части. Пришла пора готовиться к тому, за чем они пришли.