Абрис

А ведь на Коре было обычное такое платье цвета бордо, пускай и с крупными бантами, кантиками на подоле и рукавами-фонариками. В Питере на него никто и внимания бы не обратил.

Хотелось плакать. Проведя на ногах весь день и потратив на проезд часть денег, Кора не добилась ничего.

Я избалованная северная неженка! И все видят, что я ничего не умею. Похоже, пора готовиться к голодной смерти!

Спустя час она вернулась в кафе «Восторг», заказала кофе без кофеина, но, получив в ответ лишь недоумение, вконец приуныла. Владелица заведения – дородная блондинка, стоявшая на кассе, – осторожно поинтересовалась:

– Тяжелый день?

– По шкале от одного до десяти – миллион! – Кора скомкала в руках очередную бумажную салфетку.

– Неужели все настолько плохо?

– Это несправедливо. Никому не нужны сотрудники, еще вчера сидевшие на родительской шее.

– Так тебе восемнадцать? А с виду и не дашь, – не поняла толстушка и мило улыбнулась.

Кора смутилась.

– Нет, нет… Мне шестнадцать, а это еще хуже! Меня даже ночным сторожем не возьмут.

– Бедная девочка. И что же, везде-везде отказывают? Ты ведь такая красавица, тебя должны интересовать дискотеки да мальчики!

Вот уж неправда. Лиза всегда говорила, что внешность у Коры по-английски холодная: тусклая и пасмурная, как грозовое небо осенью. Кожа бледная, волосы непонятного белесого цвета, даже глаза, и те пыльно-серые, словно при ее создании природа пыталась сэкономить на красках. Хотя комплимент владелицы кафе, скорее всего, был адресован наряду.

Слово за слово они с хозяйкой разговорились. К вечеру «Восторг» опустел, и Кора осталась последним посетителем. Владелица, Марья Федоровна, выслушала краткую историю переезда в Чеховск, а сама пожаловалась на редких клиентов и вечную усталость. В какой-то момент в голове Коры сложился пазл, и она выпалила:

– А хотите, я помогу вам с кофе? Можно готовить разные виды, у клиентов будет выбор! Вот, например…

– А стоит ли? – пожала плечами женщина, указывая за прилавок, где на подставке примостилась простенькая капсульная кофеварка. – Моя малютка со всем справляется. Да и город у нас маленький, новшества здесь не особо любят.

– Давайте я приготовлю, а вы попробуете. И если понравится, то я стану вашим бариста.

Кора рассмеялась. Ну, вот же оно!

Кофе был ее страстью еще со средней школы. А Лиза не запрещала.

И хотя пришлось постараться, чтобы объяснить владелице кафе, кто такие бариста и за что им стоит платить, домой Кора возвращалась в приподнятом настроении. Договорились, что с утра Кора приступит к работе.

Обязательным условием было носить эти «чудесные милые наряды», так понравившиеся нанимательнице.

Дальше потянулись однообразные рабочие дни.

Рано утром Кора перебегала дорогу спускалась до конца квартала, к вычурной неоновой вывеске, и вставала за прилавок. Там ждали своего часа купленные специально для нее кофейные турки, а также молоко, сливки, набор сиропов, пряностей и прочих необычных добавок вроде шоколадной стружки.

Вместе с Корой в кафе работала еще и Настя – хорошенькая племянница Марьи Федоровны. Девушка казалась тихой и слегка подавленной. Она двигалась бесшумно, из-за чего посетители в упор ее не замечали, пока Настя не подавала голоса. И хоть они почти не общались, Кора прониклась к коллеге симпатией.

Смена длилась до самого вечера. И Кора ничуть об этом не жалела: все естество противилось возвращению в общежитие. Друзей там так и не нашлось. Лишь изредка доводилось поболтать со старушкой напротив, слушая истории про проделки ее котов.

Остальные жильцы словно избегали компании Коры. Был случай, когда она спустилась на первый этаж, чтобы разогреть бутерброд, зашла на кухню, и несколько постояльцев резко замолчали. А потом и вовсе начали пялиться с плохо скрываемым раздражением. И такое случалось не раз и не два. Порой они даже шептались у нее за спиной.

– Не обращай внимания, – отмахивалась соседка, которую, кстати, звали Гортензия. – Просто все здесь привыкли к уединению, и каждый новый человек вызывает острый приступ паранойи. Это пройдет. Только потерпи.

Но хуже всего были ночи. Муторные, грязные. Сны, приходившие под эту крышу, напоминали бесконечную историю, у которой не было ни смысла, ни сюжета. Иногда их прерывал звук, похожий на быстрые удары костяшками по твердой поверхности. Кора не высыпалась. Голова болела все чаще.

Она то и дело порывалась вернуться к матери. Но каждый раз, выходя на улицу, Кора чувствовала, как становится чуть легче, и поездка откладывалась. К тому же каждый раз, когда Кора решалась позвонить, Лиза либо сбрасывала входящие, либо говорила нервным шепотом. Видимо, отношения с новым ухажером развивались не так стремительно, как хотелось.

Умом Кора понимала, что должна обидеться. Разозлиться. Накричать на мать, напомнить о родительском долге, да хотя бы о минимальном сочувствии! Но не могла. Странная все-таки штука: чем чаще близкий человек на тебя плюет, тем сильнее жаждешь его одобрения.

6