Эх, вот уж кто явно затмил бы половину мира богов. Эмбер и раньше была красавицей, а теперь просто расцвела. Волчара — вне всяких похвал. Нашёл свою Афродиту и помог ей раскрыться, а сам тем ещё неубиваемым монстром стал. Его регенерация — это читерство.
Скучаю я по ним. Но выбрал ношу — неси её. Тяни и не ной. Впрочем, полыхало у меня не от этого. Если в мире, куда я попал, миллионы богов, значит, миров, откуда они прибыли, тоже миллионы. Плюс-минус. Каждый из миров — как ребёнок. Требует ухода, заботы и внимания. И что я вижу? Из тысяч комнат связи божки едва пользовались десятью. Да, я понимаю, что вкладывать божественность в разрешение проблем, которые так любят подкидывать смертные, невыгодно. Да, проще относиться к мирам, как к огороду, с которого стригут капусту… Но как обидно-то за смертных! Они же там надеются и ждут, молясь о спасении. Хорошо ещё, если в мире показатель веры высокий. Система помогает в регулировании чудес. А взять, например, Землю? Там без моего участия чудеса случатся разве что на Новый год, да и то — не факт.
Пойду-ка я в общагу для Младших Богов. Надо бы переварить увиденное и услышанное… Только сначала личину сменю. Да и вообще, странно будет, если припрусь туда сейчас с рожей Брихтена. Благо ключ от комнаты с собой, так что не придётся светить лицом перед вахтёршей. Отвод глаз в помощь…
Глава 18
Часы показывали три ночи, когда я наконец-то уснул. Так бывает, если твой мозг разворошён, словно осиное гнездо, от тысяч мыслей, что носятся как угорелые. Уже в четыре утра меня разбудил стук в дверь. На пороге бледным призраком стояла чуть живая Анна, невидящим взором уставившаяся куда-то в пустоту мимо меня.
Подхватил её и довёл до кровати. Хотел было расспросить, но девочка явно перегрелась от бумажной работы и несла несвязанный бред, пока не уснула. Но и во сне продолжала что-то бубнеть, то пересчитывая мебель, то призывая отыскать папку за предыдущий год.
Кстати, интересный вопрос: а как ведут летоисчесление боги? Проснётся — спрошу. Ну а сейчас и самому неплохо бы выспаться. В девять утра нас ждёт местный биг-босс с вполне очевидным вопросом: какого ху…
Врать ему смысла нет. Если меня, как щегла, раскусил тот невидимка-помощник, то этот владыка, что будет явно посерьёзней, и подавно добьётся от меня правды.
Ладно, ничего серьёзного случиться не должно. Будь что-то действительно важное — Система бы уже отреагировала. Она ведь тут за всем присматривает, так?
Проснулся с первыми криками бичей за окном, что бузили возле ближайшей столовой, стоящей прямиком за углом общаги. Воды всем не хватило, и раздражённые, но сильно обленившиеся жопы разглагольствовали на тему нарушения очерёдности получения благодатного напитка. Помнится, в моём мире алкаши собирались так за синькой, ожидая открытия магазина. А тут, гляди-ка, за
Нехотя открыл глаза и увидел перед собой красивое, расслабленное лицо Анны, что нагло нарушила границы кровати, попытавшись захватить мою половину. Была, конечно, мысль, занести богиню в соседнюю комнату, но мало ли кто в коридоре попадётся. Да и чего уж греха таить — меня её полуголое тело не особо смущало.
Аккуратно убрал с себя её руку. С ногами сложнее: облепила меня, как медуза, и совершенно не желала отпускать. Пришлось повозиться. Если бы не семь утра, я бы и её разбудил, но пусть пока поспит. Она вчера полуживой выглядела.
— Вот же прилипла… — прошептал, переворачивая девушку на спину, а сам при этом оказываясь сверху. Близость горячего женского тела сыграла-таки злую шутку, пробудив во мне похоть.
— М-м-м… А? А-А-А-А! — проснулась на мою голову крикунья и попыталась влепить пощёчину, но я был настороже и перехватил руку. Жаль, но теперь позиции наших тел стали ещё раскрепощённее относительно друг друга.
— Блин! Я думала, это сон и на меня урод лезет. А это ты, Лид. Всё-таки этот образ рыжего тебе не идёт.
— А какой идёт? Ты других-то и не видела, — ухмыльнулся я.
— Ну, я умею представлять. И ещё я трогала твоё настоящее лицо там, в темноте. Ты, в сравнении с этим куском жира, тот ещё мачо. Будь добр, слезь с меня.
— Ты для начала ноги разожми, а то прижалась… — попытался отстраниться, но в этих тисках любое шевеление вызывало нежелательное трение.
— Похабник! Зачем вообще на меня полез⁈ Решил воспользоваться слабостью? Хах, так ведь я и не против… Ты только обернись сам собой… — подмигнула мне красавица и провела языком по губам.
— Собираться пора, — напомнил я Анне.