Абсолют

— Поднимем архивы, — решил Гарри. — Узнаем поточнее. Возможно, описаны дозы, в которых будет максимальный эффект. Зелье ведь известное, раз о нем в книге написано...

— Да, только название прочитай, — посмотрел на него с нескрываемой насмешкой Драко и прочитал сам: — "Самые редкие в мире зелья". И вам всем крупно повезло, что у тебя в друзьях самый оголтелый в мире фанатик-цветовод.

— Невилл? — удивился Гарри, а затем кивнул. — Ну, конечно, кто же еще... И ведь не сказал мне ничего! — искренне возмутился он, впрочем, понимая, отчего Невилл решил промолчать. Наверное, сам сомневался, что великодушным Драко сможет остаться до конца и не бросит затею на полпути, передумав.

— Я при тебе спрашивал про гравилат, — фыркнул Драко. — Кто же виноват, что ты такой неуч?

— Он не неуч, — покачал головой Скорпиус. — Я тоже не знал об этой настойке.

— А ты и правда здорово изменился, — кивнул Гарри, повторив слова Невилла, но тут же повернулся к Ивару и улыбнулся: — Но пузырек ты хорошенько спрячь. На всякий случай. Боюсь, как бы мы его сейчас не сглазили.

— Очень смешно, Поттер, — Драко сморщил нос. — Пошел я, пока от смеха не помер.

— Придете с мамой на ужин? — быстро спросил Скорпиус, вгоняя Драко в очередной ступор.

— Возможно... — чуть погодя ответил Драко. — Мы непременно обсудим это с Асторией.

— Соглашайся уже, болван, — не выдержал Гарри. — Сейчас это реально твой шанс обрести наконец сына!

— Сам болван! — скорее машинально огрызнулся Драко. — Придем! — пообещал он, помедлив, и внимательно посмотрел на Скорпиуса. — Посмотрю на досуге, может, смогу усовершенствовать зелье в сторону устранения побочных эффектов. Но ничего не обещаю.

Скорпиус помолчал, наверное, с минуту, а потом беспомощно оглянулся на Гарри и Ивара.

— Я не знаю, что нужно сейчас сказать, — признался жалобно.

— Ну тогда повторяй за мной, — хмыкнул Ивар: — Спасибо большое, папочка, я тебя люблю!

Скорпиус и Драко совершенно одинаково порозовели, смутившись. Скорпиус открыл было рот, но Драко поспешно вскинул руку.

— Не надо, я понял! — выпалил он.

— Ну раз все друг друга поняли, думаю, стоит попрощаться до завтра, — произнес Гарри. — Мы будем в спальне, — сообщил он Скорпиусу, ухватив Ивара за руку и решив, что, может быть, двоим Малфоям стоит побыть наедине.

Оставшись один, Скорпиус переступил с ноги на ногу и тихо спросил:

— Думаешь, может получиться? Усовершенствовать? Я могу помочь?

— Да что ж с тобой такое?! — фыркнул Драко. — Ну стал бы я говорить, если бы не было подобной вероятности? Нет, — ответил он за сына. — А помочь можешь — не надоедать. Хотя, чувствую, зря вообще сказал, теперь вы с меня живого не слезете, — хмыкнул он и посмотрел на Скорпиуса если не с теплотой, но хотя бы без привычной отстраненности.

Скорпиус вернул взгляд, но потом опустил голову.

— Мысль о том, что он умрет так рано, терзала меня ежесекундно, — помедлив, признался он. — Я просто не могу об этом не думать. Я почти обо всем могу договориться со своим мозгом, но не об этом.

— Всё, никто рано не умрет. Все будут жить долго и счастливо, — усмехнулся Драко. — Если, конечно, не разбегутся вкусив прелести долголетия и жизни среди волшебников, — закончил он почти серьезно, и внимательно посмотрел на Скорпиуса. — Впрочем, меня это уже, к счастью, не касается.

Скорпиус переварил услышанное и спросил, как всегда, совсем не то, что можно было ожидать.

— Ему плохо? — он внимательно посмотрел на Драко. — Ты видишь его довольно часто в последнее время. Ты думаешь, он не справляется? Ему трудно?

Драко удивленно вскинул брови и покачал головой:

— Ему настолько отлично, что как бы он не подумал, что где-то ему может быть еще лучше. Точнее, с кем-то. Скажу сразу, это только мои личные... — он замялся, подбирая слова, — ...опасения.

— Я не понимаю, — теперь взгляд Скорпиуса стал потерянным.

— Объясни.

— Ладно, не понимаешь — и хорошо, — вздохнул Драко. — Но магглу как-нибудь передай: если что, отравлю к чертям собачьим! — он посмотрел Скорпиусу на волосы, а затем — в глаза. — Не думай, что я не понял, после чего появилась твоя седая прядь.

Скорпиус грустно улыбнулся и провел рукой по волосам.

— Не самое приятное было ощущение, но оно того стоило, раз ты понял, что значит для меня Ивар, — сказал он чуть смущенно. — Когда... — он запнулся, то ли подбирая слова, то ли не зная, стоит ли вообще говорить, но все же продолжил: — Когда мы были с Гарри вдвоем, мне было трудно. Такое странное чувство, когда хорошо и плохо одновременно, потому что счастлив настолько, что ежеминутно боишься это счастье разрушить, и, что самое ужасное, постоянно это делаешь. А с Иваром не страшно. Даже не знаю, как объяснить... Вот если костер бы то горел до неба, то гас до угольков, а потом вдруг загорел ровным светом, и кто-то дров принес целую охапку. И знаешь точно, что тепло никуда не уйдет, не обожжет, а будет греть всю ночь.