Абсолют

Вот, значит, не столь беспочвенны его опасения, если и старик задумывался о том же. Оставалось одно: не выпускать Скорпиуса из поля зрения, постепенно подстраивая под себя и направляя в нужное русло.

Задав Йозефу еще несколько несущественных вопросов о Малфое, на которые тот дал весьма любопытные ответы, Гарри выслушал еще парочку наставлений, попрощался и аппарировал прямиком в собственный кабинет.

* * *

Скорпиус сидел в своем новеньком кабинете и, казалось, смертельно скучал. Увидев Гарри через открытую дверь, он оживился.

— Добрый день, сэр, — сдержанно поздоровался он. — Как прошла встреча с наставником Йозефом?

— Продуктивно, — коротко кивнув, ответил Гарри. — Кстати, он очень хвалил тебя. — Гарри подошел к шкафу, стянул с себя теплую мантию, небрежно повесил ее на вешалку и, оставшись в рубашке и брюках, направился к столу. — Скорпиус, скажи, твоя память... когда ты понял, точнее, осознал то, что ты особенный, не такой как все?

— Седьмого ноября две тысячи девятого года, — ответил Скорпиус не моргнув глазом. — Приблизительно в три часа после полудня. Тогда я понял, что мама забыла о моей просьбе налить мне сока. Было очень удивительно узнать, что кто-то может что-то забыть. Момент, когда я осознал, что это могут все, кроме меня, наступил на двести пятьдесят три дня позже.

Если бы Гарри сейчас пил чай, то наверняка бы поперхнулся, услышав такой ответ.

— Малфой, а ты не с Марса случаем? Я начинаю уже сомневаться: может инопланетяне украли настоящего Скорпиуса, а тебя к нам на Землю подкинули? Как шпиона? — хмыкнул он, усаживаясь в кресло.

Скорпиус усмехнулся.

— Так точно, сэр, это произошло двадцатого мая две тысячи пятнадцатого года, — заявил он серьёзным тоном.

Гарри на мгновение замер, зачем-то вникая в совершенно ненужные даты, а потом почувствовал, что невольно начинает расплываться в улыбке.

— Ладно, инопланетный ты наш, — сдерживая смех, проговорил он. — Что у нас по Архиву?

— Проанализировав всю полученную информацию, я разделил её на три категории, — Скорпиус встал из-за своего стола и подошел ближе. — Мелкие детали — один миллион сто двадцать три эпизода, крупные устаревшие — триста сорок три тысячи и крупные актуальные — десять тысяч двести тридцать шесть. Из них пять тысяч семьдесят две являются грубыми ошибками, не несущими, однако, последствий, три тысячи четыреста пять — нарушение устава, тысяча шестьсот восемнадцать — незначительные нарушения закона, сто девять — значительные нарушения устава, двадцать восемь — грубые ошибки, влекущие за собой значительные последствия, и, наконец, четыре — фатальные ошибки, ведущие к полному провалу дел, — Скорпиус замолчал, выжидающе глядя на Гарри, и после долгой паузы добавил: — Хотите уточнить все детали или ограничимся какой-то конкретной категорией?

— Ограничимся последними двумя. Но начнем с четырех ошибок, — мысленно откинув из доклада Малфоя лишние цифры, отозвался Гарри. — Значит, схема такова: номер дела, суть ошибки, кем допущена, ее причина и последствия. — И, постучав пальцами по полированной столешнице, потянулся за листом пергамента и пером.

Записывать за Скорпиусом оказалось одно удовольствие: пока тот проговаривал тонну ненужных цифр, Гарри быстро фиксировал действительно важные вещи. Назвав допущенные ошибки фатальными, Скорпиус не преувеличивал, найденные им несоответствия действительно в корне меняли ход дела, как и в случае с коллекционершей. Обстоятельно всё записав, Гарри связался с аврорами, в чьих делах были выявлены ошибки, и назначил им встречи.

— Ладно, с этим разобрались, — кивнул он Малфой. — Давай самые важные из остальных.

Тут, к его удивлению, Скорпиус замялся.

— Что для вас самое важное, сэр? — спросил он. — То, что можно быстро исправить, или то, что будет иметь наиболее серьёзные последствия? И если последнее, то серьёзные последствия в какой области для вас важнее?

И тут с ответом замялся Гарри. Неужели Малфой и впрямь не понял суть вопроса? И как странно он разделил обстоятельства на две, будто взаимоисключающие категории: то, что можно быстро исправить, и то, что будет иметь серьезные последствия? Похоже, приводя пример с революцией, Йозеф вовсе не утрировал. Разложить все по полочкам мальчишка мог за считанные секунды, но спроектировать ситуацию в нужном направлении, снова собрав воедино все факты, у него явно не получалось.

— Хмм, самые важные — это те, что требуют безотлагательного решения, — несколько растерянно произнес Гарри. — То есть те, которые повлекут за собой самые серьезные последствия, и на которые мы должны отреагировать максимально быстро.

Гарри понимал, что ответ был скомканным, и наверняка Скорпиус мало что понял, но Гарри не знал, как разъяснить элементарное — то, что всегда казалось ему само собой разумеющимся.

— Хорошо... — протянул Скорпиус. — Тех, что нужно решить немедленно, всего восемнадцать. Из них одиннадцать решить в нужный срок не удастся, и они заведомо провальные. Из оставшихся семи...