Абсолютист

— И где же это? — напустился на нее мальчик. Он повысил голос, всячески подчеркивая несообразность ее предложения: — Ты же знаешь, везде все забито. Так куда я, по-твоему, должен его послать? К Уилсону? У них мест нет! К Демпси? И у них нет! К Разерфорду? И у них то же самое! Мать, у нас обязательства перед джентльменом. У нас обязательства перед мистером Сэдлером, и мы должны их выполнить, иначе опозоримся, а нам, кажется, и без того хватает позора!

Его внезапная вспышка поразила меня. Я представил себе, каково этим двум столь разным людям уживаться в маленькой гостинице. Мальчик и мать — одни вдвоем уже много лет (я решил, что муж этой женщины трагически погиб в результате несчастного случая с молотилкой). Мальчик, конечно, был совсем маленький и отца не помнит, но все равно боготворит и до сих пор не простил мать за то, что она заставляла отца работать каждый божий час. А потом началась война, и мальчика не взяли по возрасту. Он хотел пойти добровольцем, но над ним только посмеялись. Назвали храбрым мальчуганом и велели прийти снова через пару лет, когда у него вырастут волосы на груди. Если к тому времени эта чертова война не кончится. Тогда его возьмут. И он вернулся к матери и сказал ей, что пока никуда не идет, — и презрительно заметил облегчение на ее лице.

Уже тогда я при каждом удобном случае воображал подобные сценарии, продираясь через спутанный подлесок обстоятельств в густом лесу своего воображения.

— Мистер Сэдлер, прошу извинить моего сына. — Миссис Кантуэлл наклонилась вперед и оперлась обеими ладонями о конторку. — Он очень возбудим, вы сами видите.

— Это-то тут при чем? — не сдавался Дэвид. — У нас обязательство.

— И мы бы хотели его выполнить, но…

Я пропустил конец ее речи, так как юный Дэвид взял меня под локоть. Его фамильярность меня удивила, и я отстранился, а он прикусил губу, нервно оглянулся и заговорил вполголоса:

— Мистер Сэдлер! Можно с вами поговорить наедине? Уверяю вас, я совсем не так желал бы вести дела в этом пансионе. Думаю, вы о нас весьма невысокого мнения. Но прошу вас, пройдем в гостиную. Там сейчас никого нет, и…

— Хорошо, — согласился я, ставя саквояж на пол перед конторкой миссис Кантуэлл. — Можно я оставлю вещи тут?

Она закивала, сглотнула и стала снова заламывать свои несчастные руки. Кто угодно догадался бы, что она готова скорее принять мучительную смерть, нежели продолжать беседу со мной. Я последовал за ее сыном в гостиную, частью заинтересованный, частью выбитый из колеи таким явным расстройством хозяев заведения. Я устал с дороги, и, кроме того, меня раздирали противоречивые чувства, вызванные теми самыми причинами, которые привели меня в Норидж. Больше всего на свете я сейчас хотел пойти к себе в номер, закрыть дверь и остаться наедине со своими мыслями.

По правде сказать, я не представлял, смогу ли выполнить намеченное на завтра. Поезда в Лондон отправляются каждые два часа, начиная с десяти минут седьмого утра — это четыре возможности покинуть город до назначенной мне встречи.

— Ужас, что за история, — начал Дэвид Кантуэлл, слегка присвистнув сквозь зубы, когда мы вошли в гостиную и дверь за нами закрылась. — И мамка не то чтобы справляется, а, мистер Сэдлер?

— Послушайте, может быть, вы наконец объясните, в чем дело. Я послал вам деньги с письмом, чтобы забронировать комнату.

— Конечно, сэр, послали, а как же. Я сам зарегистрировал вашу бронь. Мы собирались поселить вас в четвертый номер. Это я решил. В нем тише всего. Тюфяк отчасти комковат, но сетка кровати еще хоть куда, и многие постояльцы отмечают, что в этой постели весьма хорошо спится. Я читал ваше письмо, сэр, и решил, что вы военный. Это так?

Я поколебался, потом отрывисто кивнул:

— Был. Конечно, уже нет. С тех пор как все кончилось.

У мальчика загорелись глаза.

— А вы прямо в самом пекле были? — спросил он.

Я чувствовал, как мое терпение истощается.

— Комната. Дадите вы мне комнату или нет?

— Понимаете, сэр, это от вас зависит. — Мой ответ его явно разочаровал.

— Как так?

— Наша прислуга, Мэри, она сейчас там, дезинфицирует все. Она, ясное дело, заартачилась, не скрою от вас, но я напомнил ей, что над дверью этого заведения — мое имя, а не ее, так что пускай делает что велено, если хочет сохранить место.

— А я думал, это имя вашей матушки. — Я решил его немного подразнить.

— Ну и мое тоже, — с негодованием ответил он, выпучив на меня глаза. — В общем, когда Мэри управится, комната будет как новенькая и даже лучше, обещаю. Мамка не хотела вам ничего говорить, но как вы есть армейский человек…

— Бывший, — поправил я.

— Да, сэр. В общем, я считаю, я должен вам сказать, и чтоб вы сами решали, иначе это будет неуважение.

Я был решительно заинтригован и принялся перебирать в уме возможности. Может быть, убийство? Или самоубийство. Частный детектив застал блудного мужа в объятиях другой женщины. Или что-нибудь заурядное — непотушенная папироса подожгла содержимое корзины для бумаг. Или постоялец сбежал среди ночи, не заплатив. Снова запутанные обстоятельства. Снова свалки и пустыри.