Абсолютная Энциклопедия. Том 1

— А куда теперь? — спросил он, доехав до конца.

— Пока прямо. Потом я скажу.

Хэл поехал дальше, искоса взглянув на своего спутника. Его осунувшееся лицо с крепко стиснутыми зубами было угрюмым, внимательно смотревшие вперед глаза прищурены.

— Теперь налево, — произнес он. Они проехали небольшое расстояние. — А теперь опять направо, между вон теми двумя большими деревьями, левее валуна. Сбавь, скорость. Во время весенних оттепелей обломки скал часто скатываются вниз, поэтому можно застрять или опрокинуться.

Хэл продолжал вести грузовик в соответствии с получаемыми указаниями. Вскоре, проскочив по прогалине между какими-то кустами, они оказались в неглубокой ложбине, по дну которой бежал ручей — слишком мелкий и узкий, чтобы в нем могла водиться рыба приличных размеров. Правда, он вполне годился как источник воды для питья и хозяйственных нужд обитателям притулившейся на его берегу достаточно убогой на вид бревенчатой хижины с единственным покосившимся окошком.

— Здесь, — сказал водитель.

Хэл остановил грузовик. Он вышел из кабины и, обойдя машину, открыл противоположную дверь, чтобы помочь раненому спуститься на землю. Для жителя Гармонии, который вообще не должен употреблять бранных слов, тот необычайно разнообразно и ярко выразил свое неудовольствие по поводу качества оказываемой ему помощи.

— ...Осторожно! Ты что, не можешь поаккуратнее? — вопил он.

— Если хочешь, попробуй сам добраться до своего жилища, — спокойно предложил Хэл. — Тогда я оставлю тебя прямо здесь.

Водитель умолк. Фактически Хэлу пришлось нести его на себе, хотя он и пытался передвигаться, прыгая на одной ноге. Так они добрались до двери хижины и вошли внутрь. Взору Хэла предстала картина беспорядка и запущенности. Обстановка состояла в основном из раскладных походных коек, дровяной печи и большого круглого стола с четырьмя стульями, который выглядел в этом интерьере явно неуместно.

— А для чего этот стол? — поинтересовался Хэл. — Играть в карты?

Водитель, сверкнув белками глаз, бросил на него быстрый взгляд. И Хэл внезапно понял, что случайно угадал подлинное назначение этой хижины. Он дотащил своего подопечного до одной из коек, и тот мешком свалился на нее.

— Здесь найдется какая-нибудь чистая посудина, чтобы я мог набрать в нее воды для тебя? — спросил Хэл. — А где у тебя уборная? Где-нибудь снаружи, и до нее, наверное, довольно далекой К завтрашнему дню передвигаться ты сможешь только ползком, в буквальном смысле этого слова. У тебя есть что-то наподобие ведра, что можно было бы поставить рядом с койкой?

— У печки слева стоит ведро для воды, — угрюмо сообщил водитель. — А в углу стоит накрытый куском брезента компакт-туалет. И принеси мой аккордеон.

Хэл передвинул туалет, принес аккордеон, сходил к ручью за водой и поставил полное ведро вместе с плавающим в нем ковшиком у изголовья постели.

— Ну а как насчет еды? У тебя есть здесь что-нибудь? — поинтересовался он.

— У печки, за дровяным ящиком, есть другой ящик, — все так же угрюмо ответил водитель. — Ты можешь принести его сюда. Там лежат консервы. И еще дай мне с остальных коек одеяла. По ночам здесь бывает холодно.

— Хорошо, — кивнул Хэл. Он выполнил все эти просьбы. — А какие-нибудь медицинские средства здесь есть?

— Где-то должен быть пакет с набором для оказания первой помощи. Только его надо поискать.

Минут через десять Хэлу удалось найти пакет. Взяв из него все необходимое, Хэл обработал и заклеил ранки.

— Ты говорил, что игла все еще сидит у меня в ноге, — вдруг с испугом вспомнил водитель, когда Хэл оказывал ему помощь. — Насколько это опасно? Что будет со мной?

Хэл на мгновение задумался, припоминая уроки Малахии.

— Если иглу не трогать, — медленно начал он, — то, возможно, вокруг нее образуется своего рода оболочка, или игла постепенно сама выйдет наружу, скажем, через несколько лет. Если она не внесла в рану каких-либо инородных элементов вроде частиц грязной одежды, то рана, скорее всего, не воспалится. Но обычно иглы проникают в тело чистыми, поскольку, будучи очень острыми, они пронзают те предметы, которые реактивная пуля разрушает и чьи частицы вносит в проделываемую ею рану. И тем не менее постарайся, чтобы тебе извлекли иглу из ноги как можно скорее. — Хэл еще раз внимательно посмотрел на бедолагу. — Но как бы там ни было, через несколько дней ты встанешь на ноги.

— Но я надеюсь... — Водитель умолк на полуслове. На его бледном лице, которое уже позволял хорошо рассмотреть яркий свет окончательно наступившего утра, проникший внутрь хижины через подслеповатое оконце, появилось заискивающе-хитроватое выражение. — Ведь ты оставишь мне что-нибудь, снимающее боль, правда?

— Мне жаль, но у меня нет ничего, что я мог бы дать тебе, — ответил Хэл.

— Как это? — вскрикнул водитель. — У тебя должны быть болеутоляющие средства в медицинском наборе, что лежит в твоем рюкзаке! Я же знаю — все вы, ребята из отрядов, имеете их на тот случай, если вас ранят. И у тебя они тоже есть, и ты можешь оставить мне хоть немного!