Абсолютная память (ЛП)

— Я когда-то читал статью о бомбоубежищах, выстроенных под школами. И решил, что если рядом военная база, там тоже может быть такая штука, а то и больше. И я стал обыскивать базу. Туда было несложно пробраться. В одной из комнат я нашел ящик со списком дежурств. Там были фамилии сотрудников, в том числе Саймона Уотсона. Там говорилось, что он инженерный специалист. Мы с Себастьяном немного покопали и выяснили, что это старик, который жил с Уотсонами, а Дебби учится в Мэнсфилде. В один из дней я «столкнулся» с Дебби. Это заняло время. Я потихоньку «приоткрывал» свою легенду, но в конце концов мы добрались до ее прадеда и его рассказов о базе. Она знала о проходе и в общих чертах представляла, как он устроен. Знала она и то, что он соединяется с базой, не знала только точного места. Но мы уже получили то, что нам требовалось. Мы начали со стороны базы и постепенно добрались до школы. Так все и сложилось. А поскольку Дебби верила, что я работаю над секретным заданием, она понимала, почему никто не должен знать о «нас». Она хранила тайну. Она и вправду была очень полезна.

— Знаешь, она называла тебя Джизесом. Ты был единственным светлым пятном в ее жизни. Видимо, она очень тебя любила. До той секунды, пока ты не снес ей голову. Джизес.

Уайетт ничего не ответил.

Декер посмотрел на Леопольда:

— А ты соорудил костюм, который он надел в школе?

— Мы сделали его вместе. Мы все делаем вместе.

— И ты вычислил игроков из футбольной команды и их расписание?

— Это опять Дебби. Я сказал ей, мне могут понадобиться крепкие парни из местных, на всякий случай. Глупо, но она всему верила.

— А «В правосудии отказано»? Ты оставил бумажку у Эверса в Юте. Я догадался, что ты хочешь дать нам знать об этом. Так я вышел на контакт с тобой.

— Я не один, — сказал Уайетт.

Декер посмотрел на нее.

— Не один?

— Есть и другие вроде меня. Люди, которые смогут добиться правосудия.

Декер кивнул.

— А какое имя ты сейчас носишь? Или ты хочешь, чтобы я звал тебя просто Уайетт?

— Можешь звать меня Белиндой. Ты из того времени. Не из этого. По крайней мере, уже недолго.

— О’кей, Белинда. Так Леопольд познакомил тебя с «В правосудии отказано»?

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Уайетт.

— Ну, для начала, это иностранный сайт. А Леопольд — австриец. Его семья была убита. На самом деле, этот сайт создал он. По некоторым фразам видно, что английский — не родной язык автора.

Уайетт и Леопольд переглянулись.

Декер шевельнулся на стуле.

— Знаешь, тебе было бы легче просто убить меня, — сказал он. — И оставить в покое мою семью.

— Никто не оставил в покое меня, — ответил Уайетт. — Никто.

Он достал из кармана нож и поднял его.

— Им я убил Джайлса Эверса. Его отец со дня на день получит посылку.

— Он давно исчез. Что вы с ним все это время делали?

— Разное, — сказал Уайетт. — Разные вещи.

Он выглядел так, будто хочет улыбнуться, но не уверен, что у него получится.

— Не думаю, что Клайд очень любил своего сына. Джайлс в некотором роде разрушил его жизнь.

Уайетт встал, подошел к Декеру и воткнул ему в бедро нож.

Амос вскрикнул. Когда Уайетт повернул лезвие, он, крича и ругаясь, стал извиваться на стуле в попытках освободиться. Наконец Уайетт вытащил нож, и Декер обмяк. От шока его вытошнило.

— Бедренная артерия не задета, — спокойно сказал Уайетт, возвращаясь к своему ящику. — Я знаю, где она. Поверь мне. Я прочел много медицинских книг. И книг по бальзамированию. — Он постучал пальцем по голове. — И, как тебе известно, мы никогда не забываем. Ничего.

— И ты настолько легко не отделаешься, — сказал Леопольд.

Он заклеил рану липкой лентой, но кровь все равно продолжала пузыриться по краям.

Пепельно-бледный Декер поднял голову. Уайетт смотрел на него.

— Так ты думаешь, его гребаная жизнь была разрушена? Так ты считаешь?

— Не так сильно, как твоя, нет, — прохрипел Декер, сплевывая блевотину.

События начинали стремительно ускоряться. Ему больше нельзя ошибаться.

Он посмотрел на Леопольда.

— И многим людям вроде Белинды ты помог найти правосудие?

— Пока недостаточно.

Декер выстроил в своем разуме перегородку, заставил боль уйти, хотя бы на пару минут. Ему требуется ясность мысли. Он должен быть способен сказать то, что нужно. А если нет, все кончится.

— Хорошо, что ты был в тюрьме во время убийств. Моей семьи и в Мэнсфилде. Судья отпустил тебя, потому что у тебя было железное алиби.

— Мой друг хотел взять честь на себя, — сказал Леопольд. — Это было единственно правильным.

— Значит, вопреки твоим словам, вы не всё делаете вместе. Особенно когда дело доходит до настоящих преступлений. У нас есть улики против Белинды, вещественные доказательства, но против тебя ничего нет.

— У вас нет ничего против меня, — резко сказал Уайетт.

— Твои родители были убиты. Врач, который ухаживал за тобой в институте, был убит. Я понимаю, почему ты его убила. Он воспользовался тобой. Еще один предполагаемый защитник, который причинил тебе боль. Ты оставила много образцов своего почерка. И мы нашли твои отпечатки на ведре в «Севен-илевен». И еще одни — в туалете бара, где ты работала официанткой.