Абсолютная власть

— Пожалуйста, принесите нам бутылку коньяка, не знаю какого, наверное, армянского… Есть армянский? Очень хорошо. Тогда ещё фрукты, так… — Храмов посмотрел на Андрея, — а вы, эээ… Олег, что предпочитаете, на ночь глядя? Может, вина?

— Хорошо. Пусть это будет «Коли Кьянти». Но только совсем немного — у меня завтра трудный день.

— Три миллиона евро. Столько она сейчас стоит.

— Не так уж много по сегодняшним меркам. Хотя не так уж и мало. Район-то какой?

— Да самый центр. Улица Таврическая. Окна как раз на Сад выходят. Дед бы ни за что оттуда не уехал. А я вот… — Виталий замолчал.

— Сколько ему было?

— Семьдесят девять.

— Ого. В наш век, можно сказать, долгожитель. Послушайте, Виталий…

— Давай — на «ты»?

— Давай, — Андрей поднял бокал, — твоё здоровье! Вот скажи, почему бы тебе не остаться в Петербурге? Такую квартиру унаследовал, это же — знак! Уж лучше продай свою сибирскую хибару и перебирайся поближе к цивилизации. Сейчас везде спрос на психотерапевтов твоего уровня, устроишься; да и наследство, в отличие от купли-продажи — веское основание для получения права проживать в городе. Люди готовы миллионные взятки за это платить, а ты — продаешь.

— Не обижайся, старик, но боюсь, тебе не понять.

— Почему же? Ты обнажи, так сказать, проблему, и мы узнаем, понять мне или нет.

— Ну, во-первых, ты — москвич.

— И что с того?

— Андрей. Давай начистоту. Я — доктор, ты — художник. Но уважаю я тебя не за то, что ты художник, а за то, что ты — личность. Мы оба это знаем.

И всё равно, живя в столице, ты становишься таким же, как они. Так или иначе. Раньше или позже. А москвичи сегодня — это уже не россияне, это совершенно другие люди, даже не отрицай.

— Нет, ну это ты загнул. Различия есть, конечно, но не…

— Ничего я не загнул! Сегодня наша страна является… тем, чем является. А Москва, истинное средоточие всей мощи России, я имею в виду финансы, интеллектуальную элиту и всё остальное, паразитически существует исключительно за счет тотального экспорта сырья, добываемого на всей остальной территории страны. И это даже не добыча, а какое-то стремительное опустошение! Сколько нам ещё осталось? Пять лет? Три года?

— Извини, но я думал, ты скажешь что-нибудь новое…

— Хорошо, вот ответь, ты давно из Москвы выбирался? Я имею в виду куда-нибудь по стране, в провинцию…

— Дай подумать. Так…

— Вот! Ты даже не помнишь!

— А что изменилось-то? Регионы всегда жалуются, им всегда мало…

— Причем тут регионы? Москва сегодня — это совершенно обособленное государство за закрытой и тщательно охраняемой границей. Даже Конституция и армия у вас — свои.

— Не обращай внимания. Это всего лишь амбиции мэрии…

— Допустим. Но ты посмотри на этот образ жизни! Сверхсовременный технотронный комфорт, запредельные доходы, культ круглосуточных развлечений и удовольствий. Плюс полный отрыв от реальности, вызываемый медиа-летаргией и «серым списком».

— В чём-то, конечно, ты прав, но так живут далеко не все.

— Зато все стремятся к этому! Если верить сериалам «Московский разбег» или «Суперспайк», то Москва — это волшебный мир, населенный киборгами-паразитами, где пища растет сразу в куполообразных супермаркетах и где всё можно купить за пластиковую карточку, которая непонятно откуда взялась и неизвестно кем пополняется.

— А вот это, дружище, ты брось! Чтобы «пополнить карточку», в наше время приходиться ежедневно отрезать от себя лучшие куски и продавать их безжалостным упырям по цене китайского рубероида.

— Тоже мне, «жертва корпораций»! Ты бы знал, что творится в регионах… Там, где непосредственно ведётся разработка и добыча ресурсов, ещё теплится какая-то жизнь, а отъедешь подальше… О чем мы говорим, если четверть всего населения страны сосредоточена в двух городах: Москве и Санкт-Петербурге!

— То есть, иными словами, ты презираешь «зажравшуюся столичную элиту» и не желаешь к ней присоединяться? Понимаю. Но что тогда? Оформишь наследство, продашь питерскую квартиру и вернешься в Сибирь? Что ж, наверное, ты прав: родной коллектив, любимая работа, Научный городок…

— Да нет никакого городка. В том и дело.

— Постой, как это — нет?

— А так. Давно уже нет ничего. Ну, то есть, здания стоят, конечно, и народ там какой-то живет, а иногда даже в лабораториях что-то происходит, но фактически — всё, нет больше ни Научного городка, ни ученых; да и науки уже, как таковой, не осталось.

Охрана с периметров снята, Полигон зарастает, все экспериментальные блоки заварены арматурой. Даже страшно подумать, кто там сейчас обитает, особенно после наших «Трои-22» и «Кассандры».

— Куда же всё делось?

— Куда… Проекты больше никто не финансирует. Исследования свернуты. Разъехались все давно. Остались только те, кому ехать некуда.

— Ничего не понимаю.

— А ты что, только проснулся? Посмотри вокруг. Весь бытовой «хай-тек» идёт из Азии, к тому же, он почти дармовой. Кому сегодня нужна наука? Те, кто на оборону работают, ещё как-то выживают, да и то, больше за счет экспорта боеголовок и систем космической навигации. А скоро и эту рухлядь покупать перестанут…