Абсолютная власть

– Понимаю. Я отниму у вас всего несколько минут. С какой целью Салливан позвонил вам?

Президент откинулся на спинку кресла, словно приводя в порядок мысли.

– Я бы назвал это отчаянием. Определенно, Уолтер был не в себе. Похоже, он потерял душевное равновесие, самообладание. В разговоре он подолгу молчал. Это было совсем не похоже на того Уолтера Салливана, которого я знал.

– О чем он говорил?

– Обо всем – и ни о чем. Временами просто бормотал что-то бессвязное. По большей части Уолтер говорил о смерти Кристины. И о том человеке, которого вы арестовали за убийство. Уолтер говорил, что ненавидит его, поскольку тот разбил ему жизнь. Ужасно было это слушать.

– Что говорили вы?

– Ну я спрашивал у Уолтера, где он находится. Я хотел предложить ему помощь. Но он мне так это и не сказал. Если честно, я даже не знаю, понял ли он хоть слово из того, что я ему говорил, – в таком он был смятении.

– Значит, сэр, по-вашему, Салливан говорил как человек, задумавший наложить на себя руки?

– Я не психиатр, лейтенант, но если б мне предложили высказать свое непрофессиональное суждение, я бы сказал, что да, Салливан в тот вечер действительно говорил как человек, задумавший покончить с собой. Это был один из тех немногих случаев за время моего президентства, когда я почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Если честно, после разговора с Уолтером я не удивился, узнав о его смерти. – Оглянувшись на бесстрастное лицо Бёртона, Ричмонд снова повернулся к следователю. – Вот почему я спросил у вас, нашли ли вы долю правды в слухах о том, что Уолтер имел какое-то отношение к убийству того типа. Должен признать, что после его звонка эта мысль определенно приходила мне в голову.

– Полагаю, у вас нет записи этого разговора? – Фрэнк вопросительно посмотрел на Бёртона. – Насколько мне известно, часть разговоров президента записывается.

Ему ответил Ричмонд:

– Салливан позвонил мне на личный номер, лейтенант. Это защищенная линия связи, и разговоры, ведущиеся по ней, не записываются.

– Понятно. Салливан прямо признавался вам в том, что причастен к смерти Лютера Уитни?

– Нет, прямо не признавался. Очевидно, у него в голове все перемешалось. Но, читая между строк… ну мне очень нелегко говорить такое о том, кого больше нет в живых, но, судя по прозвучавшей в словах Уолтера ненависти, полагаю, нет никаких сомнений в том, что он заказал убийство этого человека. Разумеется, никаких доказательств у меня нет, но таково мое впечатление.

– Очень неприятный разговор. – Фрэнк покачал головой.

– Да, да, мне было очень неуютно… А теперь, лейтенант, боюсь, меня ждут дела.

Сет не шелохнулся.

– Сэр, почему Салливан позвонил вам? В столь поздний час?

Сев, президент снова оглянулся на Бёртона.

– Уолтер был моим близким другом. Он никогда не придерживался строгого распорядка – впрочем, как и я. Не было ничего необычного в том, что он позвонил так поздно. В последние несколько месяцев мы с ним почти не общались. Как вам известно, у него случился серьезный стресс. Уолтер был из тех, кто предпочитает страдать молча. А теперь, Сет, прошу меня извинить.

– Мне просто показалось странным, что Салливан позвонил именно вам. Я хочу сказать, с высокой долей вероятности вас могло не оказаться на месте. Президенту постоянно приходится находиться в разъездах. Вот я и гадаю, что было у Салливана на уме.

Откинувшись назад, Ричмонд сплел пальцы и уставился в потолок. «Этот полицейский хочет вести игру, чтобы показать мне, какой он умный». Опустив взгляд на Фрэнка, он улыбнулся.

– Если б я умел читать чужие мысли, мне не приходилось бы так сильно полагаться на опросы общественного мнения.

– Полагаю, не нужно быть телепатом, сэр, чтобы понимать, что вы будете занимать это место еще четыре года.

– Спасибо за теплые слова, лейтенант. Я могу сказать вам только то, что Уолтер позвонил мне. Если он намеревался покончить с собой, кому еще он мог позвонить? После женитьбы на Кристине его отношения с родственниками были весьма натянутыми. Деловых партнеров у Уолтера было много, но вот настоящих друзей можно было пересчитать по пальцам. Мы с ним были знакомы много лет, я считал его в каком-то смысле своим отцом. Как вам известно, я внимательно следил за расследованием гибели его жены. Все вместе это объясняет, почему Уолтер захотел поговорить со мной, особенно если он задумал свести счеты с жизнью. Право, вот и все, что мне известно. К сожалению, больше я ничем не могу вам помочь.

Дверь открылась. Фрэнк не увидел, что произошло это в ответ на нажатие кнопочки на нижней поверхности столешницы.

Президент поднял взгляд на секретаря.

– Луис, я уже иду. Лейтенант, если вам еще что-либо понадобится от меня, дайте знать Биллу, не стесняйтесь.

Сет закрыл записную книжку.

– Благодарю вас, сэр.

После ухода следователя Ричмонд уставился на дверь.

– Бёртон, как фамилия адвоката Уитни?

Билл порылся в памяти.

– Грэм. Джек Грэм.

– Эта фамилия мне знакома.

– Он работает в «Паттон, Шоу и Лорд». Партнер фирмы.

Взгляд президента застыл на лице агента.

– В чем дело?