Абсолютная власть

Поврежденная челюсть и следы удушения. Эти травмы не были вызваны выстрелами, произведенными им и Коллином. У нее были все основания желать его смерти. Но Бертон не мог этого допустить. Ни при каких обстоятельствах. Абсолютных убеждений у него осталось мало, но это, черт возьми, было одно из оставшихся.

Он поступил правильно. Бертон в тысячный раз убеждал себя в этом. Тот самый случай, к которому он готовился в течение всей своей сознательной жизни. Обычному человеку не понять, что чувствует телохранитель, когда с охраняемым им лицом происходит несчастье.

Несколько лет назад он беседовал с одним из охранников президента Кеннеди. Этот человек так и не смог избавиться от далласского синдрома. Он шел рядом с лимузином президента и не смог ничего сделать. Президент погиб. Прямо на его глазах президент был расстрелян. Но ведь была какая-то возможность не допустить этого. Следовало принять дополнительные меры безопасности. Повернуть не направо, а налево, тщательнее следить за зданиями. Внимательнее наблюдать за толпой. Жизнь этого парня покатилась под гору. Уволен из секретной службы, развелся с женой, жил теперь в какой-то крысиной норе в штате Миссисипи и последние двадцать лет не переставая переживал события того рокового дня.

С Биллом Бертоном такого никогда не случится. Именно поэтому он закрыл своим телом предшественника Алана Ричмонда шестью годами раньше, поймав две пули 38-го калибра в стальной оболочке, несмотря на надетый бронежилет. Одна прошила ему плечо, другая – предплечье. По счастью, ни одна из них не задела жизненно важных артерий, оставив после себя лишь несколько шрамов и принеся ему сердечную признательность всей страны. И, что важнее, преклонение коллег-агентов.

Именно поэтому он выстрелил в Кристину Салливан. Сегодня он поступил бы точно так же. Он убил бы ее, убил столько раз, сколько понадобилось бы. Нажал бы на спусковой крючок, увидел бы, как пуля весом в 1б0 гран впилась в ее череп со скоростью 1200 футов в секунду, оборвав молодую жизнь. Это ее выбор, а не его. Смерть. Он вернулся к работе.

* * *

Глава администрации Глория Рассел быстро шла по коридору. Она только что закончила инструктировать пресс-секретаря президента по поводу российско-украинского конфликта. Чисто политические соображения подсказывали необходимость поддержки России, но чисто политические соображения редко играли решающую роль в процессе принятия решений в администрации Ричмонда. Русский Медведь теперь имел в своем распоряжении все межконтинентальные ядерные вооружения, но Украина занимала гораздо более лояльную позицию для того, чтобы стать крупным партнером западных стран. В пользу Украины окончательно перевешивал чашу весов тот факт, что у Уолтера Салливана, хорошего друга президента, ныне переживающего большое горе, в этой стране были свои интересы. Салливан со своими друзьями, пользуясь различными каналами, внесли в фонд предвыборной кампании Ричмонда около двенадцати миллионов долларов и практически обеспечили ему место в Овальном кабинете. Он, несомненно, должен был оказать ответную услугу. Следовательно, Соединенные Штаты поддержат Украину.

Рассел взглянула на часы, подсчитывая аргументы в пользу того, что следует оказать помощь не Москве, а Киеву, хотя была уверена, что Ричмонд самостоятельно прилет к такому выводу и заявит об этом. Он умел ценить лояльность. За услуги нужно платить услугами. Президент оказался в положении, когда он может вернуть долги с гигантскими процентами. Что ж, одной проблемой будет меньше. Она села за стол и занялась все удлиняющимся списком неотложных вопросов.

После пятнадцати минут обдумывания политических игр Рассел поднялась и медленно подошла к окну. Жизнь в Вашингтоне текла своим чередом, почти так же, как и двести лет тому назад. Везде действовали разнообразные фракции и кланы, направляя деньги, умы и авторитеты в политический бизнес, суть которого – свернуть голову другому, пока ее не свернули тебе. Рассел лучше других понимала правила игры. Она любила эту игру и преуспела в ней. Она стала сутью ее жизни, и Рассел чувствовала себя счастливой. Но Рассел начинало беспокоить отсутствие у нее семьи, детей. Бесконечные обряды профессионального “посвящения” стали казаться нудными и выхолощенными. А затем в ее жизни появился Алан Ричмонд. Он дал ей шанс ощутить возможность перехода на следующий, более высокий уровень. Возможно, на такой уровень, где не была еще ни одна женщина. Эта мысль настолько овладела всем ее существом, что она иногда дрожала от неясных предчувствий.