Абсолютно ненормально

– Эй, так, хм… – говорит она с застенчивой улыбкой. – Угадай что случилось?

– Что?

Ее прекрасное личико светится.

– Я попала в теннисную команду! Оказывается, моя зрительно-моторная координация очень хороша, благодаря настольному теннису и видеоиграм. Кто знал?

– О боже мой! Подруга! – Я подумываю обнять ее, но все же не решаюсь, опасаясь, что непрошенный телесный контакт может быть ей неприятен. И хотя я, как домашняя кошка, лащусь к людям при любой возможности, мне следует уважать ее желания. – Это потрясающе. Я так горжусь тобой!

На самом деле. Я рада за нее. Но когда она уходит, чтобы встретиться с Карли перед обеденной тренировкой, я немного чувствую себя брошенной. Знаю, это звучит эгоистично, и ненавижу себя за собственную слабость, но, когда ее нет рядом, я чувствую себя более подавленно.

Как я уже говорила, мне и правда нужно стать лучше как подруге. Аджита заслуживает гораздо большего.

18:58

После школы я снова тусуюсь с Карсоном на баскетбольной площадке.

Я люблю конец сентября. В это время можно увидеть все оттенки осенней листвы: горяще-оранжевые, темно-красные и другие, и в свежем воздухе чувствуется запах дыма от каминов. Это так прекрасно, что я почти забываю об адском взрыве, разнесшем мою личную жизнь в пух и прах. Почти.

Мы решаем вместе побросать мяч в кольцо(хотя спортивные данные у меня – как у гиппопотама), пока я рассказываю ему о последних событиях. На этот раз мне удается избежать нервного срыва. Слава богу! Значит, у меня еще не клинический случай. Так или иначе, кажется, он искренне обеспокоен моим состоянием. Беспокойство раньше было неизведанной территорией для засранцев. Он как первопроходец. Прекрасный, прекрасный пионер, на чьи кости я готова наброситься в любой момент.

– Я могу что-нибудь сделать? – спрашивает он. – Ну, чтобы помочь тебе. Тебе и Бэтти.

Это такая мелочь, но он помнит имя моей бабушки! На сердце становится теплее.

Он же, не целясь и даже не глядя на кольцо, изящно бросает в него мяч. Тот описывает идеальную дугу и попадает прямо в сетку, не задевая обод. Даже не будучи любителем игр с мячом, должна признать, что это впечатляет.

Он вручает мне мяч. Я пару раз ударяю им о землю, притворяясь, будто знаю, что делаю, и говорю:

– Нет. Не беспокойся о нас. У каждого есть дерьмо, которое нужно разгребать, ты же знаешь? Думаю, даже у тебя, несмотря на то, что ты горячий не в пугающем смысле. – Он усмехается. И я тоже усмехаюсь, прежде чем добавить: – К тому же я не люблю перекладывать свои проблемы на кого-то. Это нечестно.

Установив тот факт, что я и понятия не имею, как бросать мяч, Карсон подходит ко мне сзади, кладет руки мне на бедра и чуть поворачивает их в сторону кольца. Кровь стучит в висках, пока он меняет мою позу, чтобы получился удачный бросок, даже не обошел вниманием положение моих ступней. Я не знаю, почему его действия кажутся мне настолько интимными, учитывая, что мы уже занимались сексом. Но мне это нравится.

– Ты знала, что у меня девять братьев и сестер? – спрашивает Карсон.

Он снова встает позади меня, а руки кладет мне на плечи. Я же стараюсь успокоить свое дыхание

– Вау. Как много.

– Да. Моя мать – плодовитая женщина.

Я обдумываю это, пока он медленно скользит ладонями по моим рукам от плеч до пальцев.

– Ты, наверное, знаешь, что я единственный ребенок, к тому же сирота, куда не взгляни – всюду беда, – говорю я.

– Да, – кивает он.

Я жду продолжения. Мне кажется, он хотел сказать что-то еще, но я, как обычно, перебила его, упомянув о трагических деталях своей жизни.

Мы вместе держим мяч, Карсон прицеливается. Даже через свитер я чувствую спиной, как бьется его сердце. Он медленно отводит мои руки назад, затем отправляет мяч прямо в кольцо, словно выстреливая из лука.

Тот снова попадает прямо в сетку.

Я вскрикиваю, а затем с улыбкой поворачиваюсь к нему лицом. Он улыбается мне в ответ.

– Ты прирожденный игрок.

Видишь? Он хороший парень. Но при этом он сильно отличается от «хорошего» парня а-ля Дэнни Уэллс. А еще с Карсоном мне совсем не хочется постоянно шутить и показывать, насколько я смешная. Сначала я решила, что это плохо – как это мне не нужно все время подтрунивать и сыпать шуточками? – но на самом деле очень приятно расслабиться и поболтать как нормальные люди. И это странно.

Наши лица так близко, что на мгновение мне кажется [я надеюсь], что он снова поцелует меня, но после нескольких мучительных секунд Карсон отходит, чтобы подобрать мяч.

Я пользуюсь этим, чтобы продолжить разговор.

– Так у тебя дома все в порядке? Ты упомянул о семейных проблемах. Ну, ты не должен мне об этом рассказывать. Но можешь, если тебе этого хочется.

Он снова улыбается, обходя меня. Карсон действительно милый с большой буквы «м». Широкая улыбка. Гладкая темная кожа, симметричные черты лица, выразительные глаза, как у Уилла Смита.

– Спасибо, Из. Но правда всё в порядке. Пустяки по сравнению с тем, что приходится переживать тебе.

– Ну, это глупо, – возражаю я. – У меня нет монополии на семейные заморочки. Спроси об этом у Фритцлев[33].

Карсон даже, кажется, отпрыгнул.

– Иззи, это ужасно.