Абсолютное оружие

Потом она начала преследовать меня наяву, куда бы я ни шёл. И я был рад этому: так можно было обмануть себя и убедить, что она близко. Да, нельзя прикоснуться, нельзя обнять, но можно знать, что она — здесь, и с ней совершенно точно ничего не случится, когда я рядом.

Потом я вдруг проснулся в регенеративной капсуле медицинского блока. И, наверное, первый раз в жизни увидел, что представители мирной ветви тоже умеют злиться. Нет, не злиться — пребывать в той самой бешеной звериной ярости, которой обычно отличаются мои сородичи. Млен рычал что-то очень грубое и нецензурное в мой адрес и в адрес Экси, и от злости у него тряслись руки. Почему-то именно это поразило меня больше всего: что всегда точные и ловкие пальцы доктора не могут попасть в нужные сенсоры. А он этого даже не замечал; как будто достиг того самого предела бешенства, когда сильнее разозлиться невозможно чисто физически.

Так я окончательно лишился общества тха-аш, пусть даже оно было галлюцинацией. Но это, пожалуй, был единственный эффект от лечения. Млен ругался, вливал в меня какие-то препараты, проклинал Экси, потом снова ругал меня, и снова что-то вводил мне в кровь. А я — вот уж странность! — даже не раздражался этим. То есть, какой-то хлипкий мирный позволял себе сознательно оскорблять не только меня, но тха-аш, за что, вообще-то, обычно если не убивали, то по крайней мере жестоко отбивали охоту к оскорблениям. А я даже не злился; молча пожимал плечами. Это всё были просто слова, которые, к тому же, адресовались не мне, а кому-то совершенно чужому и незнакомому.

Начались военные действия против йали-вторичных, жукоедов. Я даже командовал флотом, я участвовал в боях, но всё это тоже происходило с кем-то другим, с пустой оболочкой. Сам же я окончательно заперся где-то в глубине огромного сгустка тоскливой ноющей боли. В моей действительности вообще существовала только эта тоска и невидимый окружающим кровоточащий незаживающий разрез, откуда отняли что-то непонятное, но невероятно важное.

Из всего этого меня внезапно выдернуло очередное заседание Совета. Старшие до сих пор проявляли неожиданный такт, никогда не касаясь темы моей пропавшей тха-аш. С того момента, как след её оборвался на борту частного грузовоза. Эти олухи, хозяева корабля, обнаружили пропажу посадочной капсулы только когда с ними связался один из Старших и попросил проверить, нет ли на борту неучтённого пассажира, коль уж они не брали попутчицу сознательно. Учитывая, что к тому времени корабль пересёк нашу галактику, заскочил в Йали и теперь находился в Эй-Эла, круг поисков не то что не сузился, расширился до необозримых пределов. Йали-первичный, прихваченный моей на беду сообразительной тха-аш из Совета, очень надёжно прятал и без того не обладающую высокой степенью сродства к психополю девушку от чужого внимания.

А потом вдруг Старшие объявили мне, что могут указать планету, на которой находится беглянка, и даже примерный сектор поверхности, а подробнее нужно будет смотреть на месте. Для чего экипажу моего корабля будет выдано специальное оборудование со специально обученным связистом, которых надлежит беречь, поскольку — прототип и вообще экспериментальный образец.

В этот момент я осознал значение словосочетания «последняя надежда».

Как вытерпел путь до непримечательной планетки на окраине галактики Йали, не представляю. Сон оставил меня окончательно, да оно и к лучшему — кроме старых кошмаров о том, как я не успеваю, и как всё оказывается ошибкой, я не встречал во сне ничего. Я был готов бегом бежать впереди корабля, если так вообще можно выразиться в отношении межзвёздного вакуума.

Проклятый шторм, бушевавший над регионом, в котором следовало вести дальнейший поиск, стоил последних остатков самообладания мне, уймы нервных клеток всем окружающим и близкого к летальной дозе количества переведённых на меня успокоительных Млену, которые к тому же не подействовали. От немедленной высадки меня остановила только категоричная убеждённость Кайлима, учёного и изобретателя агрегата, что установка просто не сможет работать в столь наэлектризованном воздухе, не способна она на такой экстрим. От немедленного же убийства посмевшего возражать мирного меня остановило только понимание: устройством может пользоваться только он, а без него искать в джунглях одного-единственного человека можно не один нормогод.

Но погода всё-таки исправилась, и наша капсула села на живописном пляже, заваленном принесённым ураганом мусором. Пока Кайлим в тени капсулы возился с тонкими настройками своего детища, я нарезал круги возле капсулы, нервно меряя шагами песок, а штурмовики косились с сочувствием.

Я сначала не поверил этому внезапно возникшему ощущению чужого пристального взгляда. А потом по нервам будто плеснули кипятком, и я, обернувшись, встретился взглядом с той, кого уже и не надеялся увидеть.