Абсолютное оружие

Килпеппер улыбнулся. Симмонс привел его сюда, потому что капитан для него куда лучший слушатель, чем коллеги-ученые, те заняты каждый своим.

Позади прыгали и резвились трое туземцев.

– Тут нет подлеска, – сказал Килпеппер, когда они прошли еще несколько шагов.

По стволам деревьев карабкались вверх какие-то вьющиеся растения, все в многочисленных цветах. Откуда-то слетела птица, на миг повисла, трепеща крылышками, над головой одной из красно-белых, как леденец, собак и улетела.

Птица была серебряная с золотом.

– Ну как, не замечаете, что тут неправильно? – нетерпеливо спросил Симмонс.

– Только очень странные краски, – сказал Килпеппер. – А еще что не так?

– Посмотрите на деревья.

Деревья увешаны были плодами. Все плоды висели гроздьями на самых нижних ветках и поражали разнообразием красок, форм и величины. Были такие, что походили на виноград, а другие – на бананы, и на арбузы, и…

– Видно, тут множество разных сортов, – наугад сказал Килпеппер, он не очень понимал, на что Симмонс хочет обратить его внимание.

– Разные сорта! Да вы присмотритесь. Десять совсем разных плодов растут на одной и той же ветке.

И в самом деле, на каждом дереве – необыкновенное разнообразие плодов.

– В природе так не бывает, – сказал Симмонс. – Конечно, я не специалист, но точно могу определить, что это плоды совсем разных видов, между ними нет ничего общего. Это не разные стадии развития одного вида.

– Как же вы это объясняете? – спросил Килпеппер.

– Я-то объяснять не обязан, – усмехнулся биолог. – А вот какой-нибудь бедняга ботаник хлопот не оберется.

Они повернули назад к кораблю.

– Зачем вы пошли сюда, в лес? – спросил капитан.

– Я? Кроме основной работы, я немножко занимаюсь антропологией. Хотел выяснить, где живут наши новые приятели. Не удалось. Не видно ни дорог, ни какой-либо утвари, ни расчищенных участков земли, ничего. Даже пещер нет.

Килпеппера не удивило, что биолог на досуге занимается еще и антропологическими наблюдениями. В такую экспедицию, как эта, невозможно взять специалистов по всем отраслям знания. Первая забота – о жизни самих астронавтов, значит, нужны люди, сведущие в биологии и в бактериологии. Затем – язык. А уж потом ценятся познания в ботанике, экологии, психологии, социологии и прочее. Когда они подошли к кораблю, кроме прежних животных – или туземцев, – там оказалось еще восемь или девять птиц. Все тоже необычайно яркой раскраски – в горошек, в полоску, пестрые. Ни одной бурой или серой.

Помощник капитана Мориней и член команды Флинн выбрались на опушку леса и остановились у подножия невысокого холма.

– Что, надо лезть в гору? – со вздохом спросил Флинн, на спине он тащил громоздкую фотокамеру.

– Придется, стрелка велит, – Мориней ткнул пальцем в циферблат. – Прибор показывает, что как раз за гребнем холма есть большая масса металла.

– Надо бы в полет брать с собой автомашины, – сказал Флинн, сгибаясь, чтобы не так тяжело было подниматься по некрутому склону.

– Ага, или верблюдов.

Над ними пикировали, парили, весело щебетали красные с золотом пичуги. Ветерок колыхал высокую траву, мягко напевал в листве недальнего леса. За ними шли двое туземцев. Оба очень походили на лошадей, только шкура у них была в белых и зеленых крапинах. Одна лошадь галопом пустилась по кругу, центром круга оказался Флинн.

– Чистый цирк! – сказал он.

– Ага, – подтвердил Мориней.

Они поднялись на вершину и начали было спускаться. И вдруг Флинн остановился.

– Смотри-ка!

У подножия холма стояла тонкая прямая металлическая колонна. Оба вскинули головы. Колонна вздымалась выше, вершину ее скрывали облака.

Они поспешно спустились с холма и стали осматривать колонну. Вблизи она оказалась солиднее, чем подумалось с первого взгляда. Около двадцати футов в поперечнике, прикинул Мориней. Металл голубовато-серый, похоже на сплав вроде стали, решил он. Но, спрашивается, какой сплав может выдержать при такой вышине?

– Как, по-твоему, далеко до этих облаков? – спросил он.

Флинн задрал голову.

– Кто его знает, добрых полмили. А может, и вся миля.

При посадке колонну не заметили за облаками, да притом, голубовато-серая, она сливалась с общим фоном.

– Невозможная штука, – сказал Мориней. – Любопытно, какая сила сжатия в этой махине?

Оба в почтительном испуге уставились на исполинскую колонну.

– Что ж, – сказал Флинн, – буду снимать.

Он спустил с плеч камеру, сделал три снимка на расстоянии в двадцать футов, потом, для сравнения, снял рядом с колонной Моринея. Следующие три снимка он сделал, направив объектив кверху.

– По-твоему, что это такое? – спросил Мориней.

– Это пускай наши умники соображают, – сказал Флинн. – У них, пожалуй, мозга за мозгу заскочит. – И опять взвалил камеру на плечи. – А теперь надо топать обратно. – Он взглянул на зеленых с белым лошадей. – Приятней бы, конечно, верхом.

– Ну-ну, валяй, сломишь себе шею, – сказал Мориней.

– Эй, друг, поди сюда, – позвал Флинн.

Одна из лошадей подошла и опустилась подле него на колени. Флинн осторожно забрался ей на спину. Уселся верхом и ухмыляясь поглядел на Моринея.