Абсолютное счастье

Толстая мёртвая трусиха; она покинула кабинет в слезах - конечно же, это были слёзы радости, и её нисколько не интересовало, что штукатурка на лице течёт вместе с ними. Она вернулась домой в восхитительном экстазе, и мама всерьёз задумалась: а не пристрастилась ли доченька к какой-нибудь травке? На следующий день трусиха пропустила институт и до самой ночи (невероятно!) бродила по улицам, наслаждаясь всей гаммой красок и звуков. Вскоре она перестанет учиться - нет, первое время она ещё будет заглядывать в книги, но все эти длинные сложносочинённые и сложноподчинённые предложения - их так долго читать и куда быстрее забыть! Она завалит сессию; её со скрипом протащат на второй курс, но через полгода она вылетит совсем радостная и свободная. Мать отчитает её по полной, отец добавит ремнём - и трусиха согласится с каждым их словом; она даст кучу обещаний быть отныне прилежной и порядочной - но не сдержит ни одного, забыв о них на следующий же день. Она будет часто наведываться к знакомым в общагу, где вскоре потеряет девственность - просто чтобы узнать, "как это"; и она найдёт, что "это" очень и очень здорово; чрезмерная полнота больше не будет её беспокоить, и в конце концов она перестанет следить за внешностью (и правда, зачем тратить время на такую ерунду, если и без того в жизни есть столько суперских вещей?) Глупая трусиха, она будет есть всё, что хочется, и спать с каждым, кому не покажется противной; скоро родители узнают о её похождениях, отец снова и снова будет бить её - но и от этого, кажется, неживая девушка получит только наслаждение. Отчаявшиеся предки найдут последний выход из столь запущенной ситуации - выдадут трусиху замуж; муж окажется алкоголиком и вдобавок садистом (ну а какому нормальному человеку нужна такая жена?) Каждый вечер он будет насиловать её под взвизги отечественной попсы - и, как вы думаете: кто испытает большее удовольствие? Он будет хлестать её плетью, а она - томно охать и рассказывать о том, как любит его. По пьяни он разобьёт ей лицо, и, сплёвывая кровь вместе с осколками зубов, сама захмелевшая - но вовсе не от алкоголя - мертвячка-трусиха исторгнет: "Мамочки мои, как я счастлива!" В конце концов муж расшибёт ей голову о ребро батареи; к слову, потом он попадёт под суд, где его признают невменяемым и отправят в психушку - но речь у нас совсем не об этом дуроломе, ведь так?

Крутой, который решил, что пришёл ко мне совсем по другому поводу - вот глупый! - его труп вышел отсюда, прибыл к боссу и радостно сообщил тому, что здесь всё схвачено до них и ничего поиметь с моей шарашки не удастся. Босс удивился, конечно, - но не стал заморачиваться на этом: были дела поважнее и актуальнее; крутой получил новое задание. Скоро он получит ещё несколько, одного плана: собрать дань с подконтрольных точек. Трижды он всё провалит: когда ему скажут, что денег сейчас нет, он мило улыбнётся: ладно, никаких проблем! - повернётся, и уйдёт. Босс сделает ему внушение: раскис ты что-то, нельзя так, надо быть жёстче, особенно в нынешние времена; крутой охотно и радостно выслушает всё, однако начальник, наблюдая за его дурновато-американоидной улыбочкой, сообразит: непорядок. Крутому предложат отдохнуть (на самом деле его решат отстранить совсем - но кто же ему об этом скажет?). Он выйдет на улицу, не зная, что уже выброшен за борт обрадованный и безгранично довольный мертвец; он будет проходить через скверик, когда десятилетний пацан случайно залепит ему в задницу шариком из игрушечного пистолета. Мальчик извинится, крутой скажет: "Пустяки", - а затем вытащит из кармана настоящую пушку и покажет молодому поколению, как надо стрелять. Когда бабка на скамейке напротив клюнет носом - будто задремала, ничего особенного на взгляд со стороны, - он переживёт адреналиновый оргазм куда посильнее, чем при сексе, и ему страшно понравится. Счастливый как никогда прежде, он успеет выстрелять две обоймы, прежде чем его возьмут; группа захвата проведёт его к машине по парковой тропе, которую отныне назовут Дорогой Смерти - а крутой, исходя слюнями, будет рассказывать им о своей любви ко всему миру. Ему дадут пожизненное, но счастье его не продлится долго: боссу не нужны лишние свидетели, тем более такие. Скоро в камере найдут тело, повешенное на клочках собственной одежды; разбираться не станут - разве что для видимости - но тот, кто это сделал, никогда не забудет два пронзительно глубоких, будто с иконы, глаза и последнее умиротворённое "спасибо..."