Абсолютное зло

Я мешкала, но в итоге решила довериться. В конце концов, у меня нет никого ближе ее.

— Помнишь нашего соседа? — начала издалека, плохо представляя, какую часть из случившегося ей поведать.

— Какого соседа? — он сразу напряглась.

— Дана, — тихо произнесла себе под нос.

— Дана? — переспросила она, словно надеялась, что ослышалась.

— Мы случайно встретились, — было начала я, но мама не дала мне договорить, начав расспрос:

— Давно ты с ним общаешься? Он сам тебя нашел? Что ему от тебя нужно?

Новость о нашей встрече отнюдь не казалась ей радостной, скорей наоборот

Я поспешила успокоить:

— Мы всего лишь столкнулись в баре пару дней назад, — представила урезанную версию нашей встречи.

— И как часто ты ходишь в бар? — тут же она отвлеклась на другую тему, не сдержав свой материнский порыв.

— Мам! — не желала углубляться в споры о том, что я давно уже не ребенок.

— Сейчас это не так важно, — она подняла руку перед собой. — И что же между вами? — потребовала разъяснений.

— Ничего, — замялась, опустив глаза. — Ты же знаешь, мы всегда были просто друзьями.

Я никогда не делилась с мамой подробностями своей первой влюбленности, но, думаю, она и так в курсе.

— Неужели ты думаешь, я поверю в это? — Ее настрой резко переменился, и в какой-то момент мне показалось, что передо мной не моя любящая мама, а кто-то совершенно незнакомый. — Какая я мать, если не заметила первую любовь своей дочери? Думаешь, я не видела, как ты смотришь на Дана? Тогда я была спокойна, не сомневалась в его благоразумии, но сейчас ты уже не ребенок, тебе почти двадцать. А сколько ему? Двадцать шесть? Двадцать семь? — ее тон стал строгим, а выражение лица раздраженным. — Между вами ничего не может быть! — особенно подчеркнула.

— Почему ты так говоришь? — напугала своей необоснованной агрессией к Дану.

— Потому что он не подходит тебе! — безапелляционно заявила мама.

Она раньше никогда не позволяла себе указывать, с кем мне общаться, а с кем нет. Что с ней происходит? Откуда эта неприязнь к Дану?

— Это не тебе решать, — восстала против ее диктата. В конце концов, у меня своя голова на плечах. Почему все вокруг считают, что меня необходимо опекать?

Мама испугалась, что ее власть надо мной слабеет, и я вот-вот вырвусь из-под ее контроля.

— Я хотела сказать, что у него сложная жизнь, — смягчилась, при этом заговорив загадками, — и тебе не стоит вмешиваться. — Несомненно она что-то знала, неизвестное мне. Приблизившись к камере, она зашептала, будто боялась, что нас подслушивают: — Пожалуйста, не заставляй меня беспокоиться о тебе. Пообещай, что больше не будешь с ним видеться, — уже не настаивала, а почти умоляла.

Не хотела давать никаких обещаний, но не могла позволить маме так волноваться, что бы она не скрывала. К тому же сдержать слово будет несложно: Дан явно не намерен встречаться со мной вновь.

— Обещаю, — постаралась не показывать, как расстроена этим.

— Поверь, так будет лучше, — утешала она, но я уловила на ее лице облегчение. Это заставляло еще больше недоумевать, почему она так настроена против Дана.

— Мне казалось, он тебе нравился.

— Так и есть, — с легкостью согласилась, а в воздухе так и повисло ее несказанное «но».

— М-а-а-а-м? — надавила на нее.

Она огляделась по сторонам, будто в очередной убеждаясь, что никого нет поблизости.

— Он опасен, — прошептала.

Раньше я бы возмутилась таким словам в адрес Дана, и ринулась на его защиту, но не теперь.

— Почему? — недоумевала я.

Вместо вразумительного ответа она начала путать меня:

— Просто ты молода и наивна, он уже достаточно взрослый… Ты можешь влюбиться, потерять голову…

Не осталось сомнений, что она что-то скрывает, и вместо того, чтобы рассказать правду, попыталась вогнать меня в краску, чтобы отвлечь.

— Ты не думала, что я уже давно «потеряла голову»? — решила сыграть в ту же игру, что и мама, дразня и смущая ее саму.

Удивление отразилась на ее лице комичной гримасой.

— Правда? — она нервно теребила пояс халата. — Мне казалось, что после Дана ты никем всерьез не увлекалась.

Так и было, но я не собиралась признаваться в этом.

— Ладно, мам, уже поздно, мне завтра рано на занятия. Созвонимся.

Мама обошлась неуверенным и немного расстроенным «пока», и я закончила видеозвонок.

Я выключила ноутбук и экран погас. Сквозь черноту с едва различимыми чертами на меня смотрело мое понурое отражение.

Думала, что с возвращением Дана в мою жизнь придут легкость и радость, но перемены оказались совсем иного характера: тайны и недосказанность. Багровые пятна, венчающие мои запястья, кричали, что Дан привел с собой еще и боль.

Или это она следует за ним?

***

Не смотря на запрет заезжать за мной и вчерашнюю ссору, я не сомневалась, что после занятий увижу Рому, поджидающего у самых дверей консерватории. Я попрощалась с одногруппниками и спускалась по ступенькам, готовая в любой момент в толпе наткнуться на его лицо, но взгляд как магнитом приковало к черному внедорожнику.