Абсолютное зло

Никаких постыдных тайн между нами, всего лишь отсутствие непринужденности в присутствии моих новых друзей. Сейчас мы оба изображали из себя Рию и Рема, но наша дружба зародилась во времена Маши и Ромы — совсем иной мир, другой формат общения. Он не вписывался в нынешние реалии.

Не прощаясь, Рем направился к выходу. Я без спроса взяла со спинки кресла небрежно брошенную куртку Дана. Его горьковатый аромат окутал меня, как только я накинула ее на плечи.

Осенний ветер пробирался под нее, пока я стояла у машины.

— Ты уверена в том, что делаешь? — без вступлений Рем, набросился на меня с нравоучениями.

— А ты? — нападала в ответ. — Зачем тебе всё это? Ты не желал иметь ничего общего ни с Даном, ни с Кариаром.

— Но не с тобой, — схватил меня за локоть. Но как только он узнал на мне куртку Дана, отпустил. — А ты, как понимаю, решила положить свою жизнь на алтарь чужой войны.

— Она наша, — теперь я это понимала. Не желая этого, мы были частью этой войны. На примере преследований харпами и даже Идира, я уяснила, что Кариар нас не отпустит.

— Будь осторожен, — всё, что могла пожелать, — и будь мне другом, как и прежде, — всё, о чем могла просить. — Он сейчас мне нужен, как никогда.

Рем стал хмурым, незнакомая озлобленность блеснула в глазах.

— Дан-Ар не удостоил тебя дружбы? — язвительно, отравляя наши с ним дружбу. — Годишься только для развлечений? Помогаешь коротать ему ночи?

Я поступила не лучше его: звонкой пощечиной заставила замолчать.

Рем стерпел боль и проглотил обиду.

— Он всех использует, — потирал щеку, вспыхнувшую алым укором мне, — и ты не исключение. Неужели ты не видишь?

Сейчас мы оба были не правы, оба мало отдавали себе отчет в том, что говорили. Слишком взвинчены, уставшие и запутавшиеся. Я решила дать ему и себе время.

— Удачи, Рем, — не дожидаясь, когда он уедет, развернулась и пошла к дому.

Слышала за спиной гул мотора и визг шин сорвавшейся с места машины. Пусть Рем злиться, пусть возненавидит меня, если понадобиться: возможно так, он станет рисковать своей жизнью ради меня. Если он возвращается в Кариар, то должен сделать это только ради себя, своих убеждений и долга. Но не ради меня.

Как только я вошла в дом, продолжавшийся в гостиной разговор оборвался. Скорей всего все трое стали свидетелями сцены между мной и Ремом, но никто бы не посмел обсуждать это в присутствии Дана. Они уже на уровне имирта отслеживали перемены его настроения и и аккуратно подстраивали. Алу, правда, частенько упрямилась и назло перечила брату. Но сейчас даже она не полезла на рожон и следом за Энталом тенью выскользнула из комнаты, оставляя нас с Даном наедине.

Не знала, должна ли я была оправдываться, что-либо объяснять Дану — всё же и так ясно. По крайней мере, мне это очевидно.

У меня будто не осталось сил, эмоций. Мой голос прозвучал бесцветно, когда я произнесла самое глупое, что могло быть в данной ситуации:

— Мне нужен только ты.

— Я не держу тебя, — такое же бессмысленное и нелепое, — ты можешь уйти в любой момент,

Я подошла вплотную к нему. Уткнулась в шею, с наслаждением вдыхая аромат его кожи.

— Могу, но не хочу, — коснулась его губами. — Ты тоже нужен мне.

Никто не убедит меня, что Дан использует меня. Он может что-то недоговаривать, скрывать ради моей же безопасности, но его объятия и поцелуи не лгут.

Глава 15

Я лежала на кровати и разглядывала стену напротив. Лучи рассветного солнца окрашивали алым жилы, которыми испещрена ее поверхность. Знала каждый изгиб, разветвление.

Уже которую неделю я изнывала от скуки и безделья. Пока нельзя возвращаться домой, занятия в консерватории давно в прошлом, не смела рисковать безопасностью старых друзей, встречаясь с ними. Слова Алу так и звучали в голове, день ото дня становясь все настырнее: она бесполезна. Таковой я себя и ощущала.

Я не умела ни сражаться, как Энтал, ни лечить, как Алу. Я ничем не могла помочь Дану. Он верно хранил мой пугающий секрет, и только с ним я могла обсудить новые открытия, что каждый день преподносил мне окрепший имирт.

У меня было предостаточно времени, чтобы наблюдать за чужим имиртом, изучать каким образом он проявляет себя. Он как безмятежная гладь воды, вечный штиль. Ничего подобного я не ощущала в себе. Вечный шторм. Как что-то разрушительное. Именно оно по ночам, как наваждение, воспламеняло в моем сознание жуткие образы: беспощадные битвы, истошные крики отчаянья, реки крови и усеянные телами поля. Я путалась в простынях, билась с невидимым врагом, захлебывалась слезными мольбами. Дан будил меня, сжимал в объятия и утешал.

Я чувствовала себя уродом, сумасшедшей. И выглядела соответствующе. Бессонные ночи сделали мое лицо уставшим с потемневшими кругами под глазами, отсутствие аппетита после увиденных кошмаров сказалось на фигуре, сделав меня еще миниатюрнее.

Помню как прочла в глазах Иры испуг и печаль, когда после переезда я заглянула на квартиру взять кое-что из вещей. Все мои вылазки в город были неизменно в сопровождении Энтала. Я стала священной коровой, которую оберегали. От харпов, от Идира. Возможно, от самой себя.