Абсолютное зло

И это сработало, сосед одарил меня ответной улыбкой.

— Меня зовут Дан, — представился странным именем. Наверное, прозвище. Не стала о нем расспрашивать, чтобы не выглядеть любопытной и настырной. Стремилась понравиться ему.

— Мария, — скромно произнесла, избегая банального «Маша».

— Рад знакомству, Мария, — обратился ко мне как ко взрослой, и я была невероятно горда этим. Почувствовала себя не простецкой Машкой, как звали меня друзья, а гордой Марией.

— Взаимно, Дан, — старалась как можно больше походить на взрослую, и вести соответствующие разговоры. — Значит, ты мой новый сосед?

— Выходит, что так, — согласился. — А ты всегда шпионишь за соседями? — вогнал меня в краску. — Чего еще от тебя ждать?

Готова была расплакаться и убежать. Не знала, как поступают взрослые в таких ситуациях.

— Я пошутил, — успокоил Дан.

Плакать сразу перехотелось, я разозлилась за злую шутку.

— Мой сосед — юморист, — серьезно произнесла. — Чего еще от тебя ждать?

Вопреки моим ожиданиям он громко рассмеялся. Искренность, с которой он это сделал, заставила улыбнуться и меня, забыв обиду.

— Составишь мне компанию? — чуть отодвинулся в сторону, освобождая немного места на ступеньке рядом с собой.

Я замешкалась, но все-таки присела на нагретые утренним солнцем доски.

Больше мы не обменялись и словом: он играл, а я, теперь не таясь, наслаждалась музыкой.

Глава 2

Никогда еще пробуждение не было таким мучительным.

Я жмурилась от яркого света, болезненно бьющего прямо в глаза. Обхватила подушку руками, словно обнимая, и уткнулась в нее лицом. Вдохнула, но вместо тонкого аромат лавандового кондиционера, в нос ударил резкий запах стерильности. Приподнялась на локтях и уставилась на белоснежную наволочку. Где изображение пионов, украшавших мое постельное белье?

Я попыталась подняться, но чьи-то руки не дали сделать этого, осторожно удерживая за плечи.

— Лежи! — приказал женский голос. Ира. Присутствие знакомого человека внушило некоторое спокойствие.

Оглядевшись, я окончательно уверилась, что нахожусь не в своей постели, не дома. Белые стены, скрипучая койка и этот вездесущий запах лекарств наталкивали на мысли о больнице.

— Что произошло? — не могла понять, как попала сюда.

— Ты не помнишь?

Я уловила в ее голосе облегчение, словно она рада, что из моей памяти выпал этот момент.

— Помню бар, — приложив ладонь к затылку, я нащупала внушительных размеров шишку. Вот почему так адски болела голова.

— И всё? — Ира начала нервничать, и я забеспокоилась.

— Еще помню, как увидела … — я запнулась. Воспоминания вспыхнули яркими образами. Казалось, я все еще ощущала на коже прикосновения Дана. Потерла рукой горло — никогда не забыть холод лезвия. — Как увидела потасовку в баре, — не колеблясь, соврала и внутренне содрогнулась от того, с какой легкостью сделала это. — Ты потащила меня посмотреть на драку, — уточнила.

— А потом ты сбежала, — продолжила за меня Ира, не заметив, как я споткнулась на полуслове. — Рома отыскал тебя в грязной подворотне, — она произнесла это громко и резко, будто злилась, — где какой-то псих приставал к тебе. — Она поникла, и в голосе больше не было напора, только сочувствие: — Ты была без сознания, и я вызвала скорую.

Я с чуть ли не ненавистью смотрела на подругу: зачем она это сделала? Теперь меня ждут неудобные вопросы, нудная возня с бумажками и прочая волокита, а главное, обо всем может стать известно моим родителям.

Они чрезмерно заботливые и осторожные во всем. И шага не сделают без долгого и тщательного взвешивания всех за и против. Риск не для них. Немало времени потребовалось, чтоб уговорить их отпустить меня учиться в другой город.