Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

МНЕ НЕТ МЕСТА НА ЗЕМЛЕ. ВЕРНИТЕ МЕНЯ К СКОТАМ. ЖИТЕЛЯМ КВИНСА: Я ЛЮБЛЮ ВАС. И Я ХОЧУ ПОЖЕЛАТЬ ВСЕМ ВАМ СЧАСТЛИВОЙ ПАСХИ. ДА ХРАНИТ ВАС БОГ В ЭТОЙ ЖИЗНИ И В СЛЕДУЮЩЕЙ. А ПОКА Я ГОВОРЮ ВАМ «ДО СВИДАНИЯ» И «ДОБРОЙ НОЧИ». ПОЛИЦИИ: ПОБОЙТЕСЬ МОИХ СЛОВ:

Я ВЕРНУСЬ!

Я ВЕРНУСЬ!

ВЫ УЗНАЕТЕ ЭТО – БАХ, БАХ, БАХ, БАНК, БАХ [44]– ОХ!!

_{Убийственно ваш,}

_{мистер Монстр}

Если слова «я вернусь» не означают «я сделаю это снова», то я готов извиниться перед Департаментом полиции Нью-Йорка за обвинение их во лжи.

Что касается остального содержания, то в письме было немало зацепок: упоминание дома с гаражом и чердаком, что похоже на жилье в пригороде; старик по имени Сэм – склонный к насилию алкоголик с больным сердцем, у которого была семья и который, по всей видимости, говорил с шотландским акцентом. Там также имелся намек на собаку и какой-то «задний двор».

Кроме того, в письме четко указывалось, что преступник планировал нападение в Квинсе, а не в Бронксе, и собирался совершить его неделей раньше – в Пасху. Получается, что стрельба, намеченная на более ранний срок в Квинсе, была отложена и перенесена в Бронкс. Это расходилось с представленным властями психологическим портретом одержимого убийцы, чья сдерживаемая внутренняя ярость якобы прорывалась самым непредсказуемым образом.

Есть все основания полагать (причем, не задним числом) – особенно в свете событий, которые будут подробно описаны позже, – что, будь письмо обнародовано раньше, кто-нибудь в нью-йоркской агломерации, прочитав его, непременно предоставил бы жизненно важную информацию о «Сэме» и его убийствах.

Однако никто, кроме горстки полицейских чиновников и психиатров-консультантов, не увидит это послание. Исключением станет лишь Джимми Бреслин, обозреватель «Дейли ньюс».

В его колонке от 28 июля, посвященной годовщине смерти Донны Лория, проскользнет намек на знакомство с текстом: Бреслин напишет, что убийца, «называющий женщин жинщенами», может пропустить знаковую дату, глядя в «свое чердачное окно», – прямые ссылки на адресованное Боррелли послание.

Бреслин увидит записку, которую полицейское начальство не покажет даже работавшим над делом детективам. Впрочем, возможно, в этом есть некая справедливость. В конце концов, Бреслину предстоит показать им письмо, адресованное ему самому.

* * *

Приближался День поминовения [45], с момента убийства Валентины Суриани и Александра Эсо прошло шесть недель. Однако полиция, несмотря на усиление следствия специально созданной опергруппой в составе более чем полутора сотен служащих, включая детективов, не добилась в этом деле никакого прогресса. Большая часть усилий тратилась на проверку нынешних и бывших пациентов психиатрических клиник, склонных к женоненавистничеству сексуальных преступников и возможных подозреваемых из постоянно растущего списка, сформированного по звонкам на «горячую линию», открытую полицией по «делу 44-го калибра».

26 мая Департамент полиции Нью-Йорка обнародовал новый психологический портрет убийцы. Его описали как невротика, шизофреника и параноика – грошовые выводы по результатам заочного психиатрического анализа. Эксперты также полагали, что убийца может считать себя жертвой, «одержимой демонами».

В дальнейшем этот легкий толчок со стороны полиции приведет к значительным последствиям.

Действуя в более реалистичном ключе, детективы пытались отследить и заполучить на анализ пятьдесят шесть «бульдогов» 44-го калибра производства компании «Чартер армз», официально зарегистрированных в Нью-Йорке. В итоге они нашли их все, но это не принесло результатов.

Взяв низкий старт, инспектор Дауд организовал общенациональный марафон поисков всех когда-либо выпущенных «бульдогов» 44-го калибра – их насчитывалось 28 000. Примерно 670 из них в свое время украли из «Чартер армз», так что отследить их было невозможно. Миссия выглядела безнадежной и прекрасно иллюстрировала полное отсутствие сдвигов в деле и то отчаяние, что охватило следователей.

Полиция зашла в тупик. У них были группы «подсадных», которые обнимались в припаркованных автомобилях, и манекены, сидевшие в других машинах, они консультировались с экстрасенсами и изучали тысячи сигналов, поступавших от граждан и правоохранительных органов. Дела по-прежнему шли плохо. Нужен был новый стимул.