Абсолютные неприятности (СИ)

- Вы, - кричу, - хозяева! Я не из вашего мира, я с вами не воюю! Я не буду стрелять, но не брошу, не ждите! Я вас не знаю, а в гости так не зовут! Не нападайте - буду защищаться!

Говорю под наш дешифратор, чтобы они свою машину не мучили даром. И до них тут же доходит, до умных - слышу голос самого хозяина. Будто шестерни в часовом механизме крутятся, жужжат и тикают. Чудной язык.

- Мы тебя тоже не знаем, смертный. Мы в тебе не уверены. Ты - человек, а люди сюда гулять не ходят. Особенно вооружённые. Хочешь общаться - брось оружие.

Швыряю бластер в сторону.

- На, - кричу, - подавись! Я, между прочим, тут не гуляю, я ищу кое-кого. Больше мне от вас ничего не нужно!

А сам думаю: вроде мне никто не говорил, что они телепаты. Хорошо бы, а то ещё пронюхают, что я затем сюда и летел, чтобы их ограбить.

Немножко помолчали. Видать, от громкоговорителя отодвинулись и совещались. Потом говорят:

- Ладно, поднимайся.

И у их этой сороконожки - а я уже сообразил, что это механизм, может, с биологическими частями, но машина, не живое существо, как мне спросонья показалось - открывается отверстие в боку. Одна овальная чешуйка отъезжает в сторону. И спускается лёгонькая лесенка.

Когда я на борт поднимался, не мог отделаться от мысли, что в кабине у этой штуки сейчас людей увижу. Стереотип мышления. Но оказалась чушь собачья.

Кабина отличная. Панорамные стёкла, инфракрасные экраны, довольно хитрая система, которая управляет механизмом этим странным - для движения в тоннелях, для копания и даже, по-моему, для ведения боя. У пульта вместо кресел - висячие штуковины, как гамаки. А в них - хозяева подземелий. Три особи.

Зелёного цвета, в какой-то серебристой броне, как в скафандрах. А может, как в доспехах. Двумя конечностями цепляются за рычаги в полу, двумя работают с клавиатурой на уровне живота, и ещё две свободны. На всякий случай. На нижних конечностях - по три пальца с когтями, на верхних - по четыре. Шея длинная. Голова тоже удлинённая: затылок торчит шишкой назад, подбородок - такой же шишкой вперед. Черепушка лысая, здоровенные ушные раковины, как лопухи зелёные, с острыми кончиками. Глазища огромные, скошенные, жёлтые, зрачок - как у змей, узенький, сжат при свете в полосочку, хотя в кабине темновато, на человеческий взгляд. Носа вовсе нет, дышат дырочками, как черепахи, а рот без губ, но очень выразительный. По-человечески.

Очень обаятельные нелюди. Морды зелёные - живые и подвижные, смотрят на меня с интересом: ждут, как отреагирую.

И я говорю:

- Рад видеть, ребята, - и улыбаюсь.

Смотрю: удивились сверх меры. Удивляются забавно: шкурка над глазами собирается гармошкой в два барханчика.

Один, почему-то показалось мне, что тот, кто разговаривал, чешет верхней левой грабкой за ухом.

- Рад видеть колдунов? - спрашивает. - Крепко, крепко...

- Ну за кого, - говорю, - вы меня принимаете? Я ж не здешний. Не верю я в этот бред. Я думаю - вы пограничники, патруль, стража - как вы привыкли?

- Да, - говорит. - Патруль, тёпленький. Верно замечено. Умный. Летающий люд знаешь?

- Не уверен, - говорю, - что знаю, но видеть приходилось.

Переглянулись.

- Нравятся? - говорит этот, общительный.

Мне смешно стало. Тоже мне, игры военного времени!

- Да мне, - говорю, - и они нравятся, и вы тоже. Мне здесь почти все не противны. Я, - говорю, - разведчик. Изучаю другие миры, понимаете?

- А, - говорит тот же самый. - Разведчик, стало быть... Так это твоя машина у нас на орбите?

Вот когда мне чуток поплохело. Это тебе не лунные жрецы. Серьёзные ребятки.

А их подземный транспортёр в это время уже нёсся по тоннелям - хозяевам удобно, а меня отшвырнуло назад и к стеночке прижало: больно скорость велика. На инфракрасных экранах я ничего не соображаю с непривычки, одно только ясно: все эти немереные горы внутри ходами источены, как сыр - дырками. И насколько те тоннели тянутся, если по ним с такой сумасшедшей скоростью гонять можно, я даже представить себе не могу.

А тот, разговорчивый, бросает через плечо:

- Ничего, тёпленький, всё путём. С тобой давно Тшанч хотел поболтать за жизнь, так что держи хвост морковкой. Скоро на месте будем.

Дешифратор у меня хороший - чисто берёт.

Пока добирались до их базы, я положение обдумывал. А когда тормознулись и мне предложили на выход, не удержался - глупость ляпнул.

- Да почему "тёпленький"-то? - говорю. - И потом: что это за тема: "смертный"? Сами-то вы тут самые бессмертные, как я посмотрю...

И тогда этот мой собеседник без звука подходит и хватает меня своей верхней грабкой за шею. И половину я понимаю сходу. Холодный, как камень. Как неживое - холодный, сухой и гладкий. Манекен.

- А что до "смертного", - говорит и улыбается своим неслабым хлебальником, - так это, дорогуша, для местных суеверов. Приятно, знаешь ли, произвести впечатление... Хотя, если уж совсем философски подойти к этому вопросу, все мы, мой теплокровный друг, в сущности, смертны - кто раньше, кто позже... Ну так пошли, что ли, любознательный ты наш!

И мы вместе вышли из машины в подземелье.

Темно, как в заднице у дьявола.