Абсолютные новички

Я закатил глаза, ступил на ближайшую беговую дорожку, и побежал. Я не хотел думать о груди Мисс Уайльд, и надеялся, что Мэтт сменит тему.

— Ох, — сказал он, закончив мнимую ощупь. — Они должны быть красивые и дерзкие. Но это слишком много для девушки двадцати одного года.

Они были дерзкие, я не мог этого отрицать. Я побежал быстрее.

— Итак, ты собираешься к ней подкатить? — Продолжал Мэтт, игнорируя тот факт, что я бежал на предельной скорости и не отвечал на его глупые расспросы про грудь. Он стал на дорожку, стоящую рядом с моей, но его темп едва можно было назвать прогулочным.

— Конечно, нет, — я задыхался.

— Почему нет? Учитывая то, как ты описывал ее поведение, выглядит так, словно она к тебе неравнодушна.

Она ко мне НЕ неравнодушна. Она… Я не знаю, что она.

Я бежал до тех пор, пока не почувствовал, что мое сердце готово взорваться у меня в груди, пот лился с меня ручьем. Я остановил дорожку и выпил воды, пока Мэтт продолжал следить за мной с соседней дорожки с нелепой ухмылкой на лице.

— Что? — Рявкнул я.

— Полегче, приятель, так можно и аневризму себе заработать, — он замедлил бег. — Я просто говорю, что, если эта девчонка так будоражит тебя, то тут что—то не так.

— В этом ничего нет, — я задыхался. — Она глупая и раздражающая, и, откровенно говоря, я не могу дождаться окончания семестра, чтобы не видеть ее дважды в неделю. И да, ее груди действительно дерзкие и, вероятно, правильного размера, но это не изменит того факта, что она выглядит, словно из фильма Тима Бертона, и складывается ощущение, что она одержима желанием досадить мне!

Я опрометью выскочил из зала и услышал, как он засмеялся, следуя за мной в весовой зал. Я собирался делать жим лежа, надеясь, что Мэтт будет держать свой рот закрытым, пока страхует меня. Естественно, удача была не на моей стороне.

— Ита-а-а-к, когда курс закончится, для тебя не будет незаконным встречаться с ней, не так ли?

Я застонал от напряжения.

Учитывая, что я в этом не заинтересован, то это достаточно спорный вопрос. К тому же, я для нее слишком взрослый, и, как я уже сказал, она не в моем вкусе.

— Тебе ведь нравятся темноволосые, — констатировал Мэтт.

— Да, но мне не нравится вампирский макияж, рваные колготки и особенно татуировки. И почему мы все еще обсуждаем ее?

— Потому что ты упоминал ее каждый раз, как мы с тобой виделись в течение прошедших двух месяцев.

Неужели я так много о ней говорил?

— Ты даже не осознаешь, что делал это, не так ли?

— Не может быть, чтоб я говорил о ней так много, — неохотно признал я, пока мы менялись местами, и Мэтт добавлял себе больше веса.

— Ты смеешься? Я знаю, как она была одета и что делала с волосами на каждой лекции. Не говоря уже обо всех ее подмигиваниях и улыбках в твою сторону.

— Ты преувеличиваешь, — отверг я. — Во что она была одета в пятницу?

— Ээ, черно-белая клетчатая рубашка и футболка с логотипом. Из твоего описания следует, что это были The Ramones (прим.перев.: Ramones («Рамоунз») — американская панк-рок-группа, одни из самых первых исполнителей панк-рока, оказавших влияние как в целом на этот жанр, так и на многие другие течения альтернативного рока), — сказал он без тени сомнения.

Это абсолютно верно. Господи, неужели все так плохо.

Я ничего не ответил. А что я мог сказать?

— Я прав, не так ли?

— Заткнись, иначе я сброшу это на тебя, — проворчал я, протягивая ему диск.

Он делал свой комплекс, а я стоял совершенно ошеломленный. Я и не осознавал, что жаловался на Мисс Уайльд так часто. После того, как мы закончили наши комплексы, я почувствовал, что не способен больше тренироваться, и мы устремились в душ.

— Шутки в сторону, Стивен, почему ты уже целую вечность ни с кем не видишься? — Спросил меня Мэтт, пока мы переодевались.

— Не знаю, — я соврал. — Не встречал никого, на ком бы остановился мой взгляд.

— Не считая девушки, о которой ты говорил все прошедшие два месяца, — вставил он.

— К тому же, я не очень хорошо умею общаться с женщинами, — добавил я, игнорируя его комментарий.

— Это правда.

Я взглянул на сводного брата, и он мне улыбнулся.

— Я шучу, Стиви. Ты не настолько плох, как думаешь.