Абсолютный эффект (СИ)

   Йохансон обернулся и окончательно спал с лица. В проёме так и не закрытой двери стояла разнузданного вида девица.

   - Что, предупреждать о визите теперь не принято? - накинулся на неё Йохансон. - Или в городе все коммуникаторы вышли из строя?

   Девица проигнорировала его неласковое приветствие.

   - Давно не виделись, котик, - глумливо изрекла она и окинула Лиззи пренебрежительным взглядом.

   - И как это понимать? - осведомилась та.

   - Осмелюсь напомнить, - произнёс Йохансон с достоинством, - что ты от меня ушла. Какие претензии?

   - И ты не стал терять время понапрасну, - желчно заметила жена.

   - Это было год назад!

   - Мог бы и потерпеть! В память о пяти счастливых годах!..

   - Может ещё в монастырь уйти и предаться вечной скорби?!

   - Кто эта женщина? - рявкнула Лиззи.

   - Это... женщина.

   - Я вижу, идиот!

   - Я Тоня, - сказала девица. - И чувствую себя оскорблённой!

   - Точно! Теперь вспомнил!

   - Мерзавец, - сообщила жена.

   - Кобелина поганый, - подхватила Тоня.

   - Осмелюсь напомнить, - заметил Йохансон, проникаясь аристократичной холодностью, - что ты тоже от меня ушла. На следующее же утро. С моим любимым таймером, между прочим.

   - Какой же ты мелочный! - поразилась Тоня, рассматривая его с непонятным выражением, словно открывала для себя что-то новое. Таракана, например.

   - Он умел показывать астрономическое время!

   - У тебя трусы светились!

   Йохансон едва не задохнулся от возмущения.

   - Я не виноват! - огрызнулся он. - Эти проклятые твари пролезают куда угодно!

   Судя по лицам обеих женщин, сообщил он об этом совершенно напрасно. Они смотрели на него с единодушным осуждением.

   - Настоящий мужчина, - отчеканила Тоня, - должен контролировать, что происходит у него в штанах!

   Лиззи солидарно молчала. Забытые пухлявики безмятежно сновали под ногами.

   - Чему, собственно, обязан? - нашёл спасительную тему Йохансон.

   - Да вот, - ответила Тоня, - шла мимо, решила навестить. Зря, как вижу.

   - Привычка вламываться без предупреждения обычно этим и кончается, - поддел Йохансон.

   - Старомодный ты какой-то...

   - Это есть, - пробормотала Лиззи.

   - Как антикварный шкаф, - Тоня оглядела его с недобрым прищуром и мстительно добавила: - С антресолями!

   - В общем, я вернусь к тому, зачем пришла, - изрекла жена ледяным тоном и рванула застёжку второй сумки.

   Йохансон только зубами скрежетнул.

   - Понятно, - уронила Лиззи, когда на пол хлынула новая порция пухлявиков.

   - Убирайтесь! - потерял терпение Йохансон. - Обе!

   - Я не закончила, - Лиззи продолжала старательно излучать лёд.

   - А у вас тут весело, - заметила Тоня.

   - Тогда я сам уйду!

   - Дверь за собой закрой.

   Йохансон решительно повернулся, шагнул к порогу. И встал столбом.

   - Что там? - полюбопытствовала Тоня.

   - Шрёдингер.

   - Это который кот? - удивилась жена.

   - Нет, - огрызнулся Йохансон, - который Эрвин Рудольф, как там дальше...

   - Вы действительно умудрились прожить с ним целых пять лет? - услышал он за спиной. В голосе Тони сквозило глубокое уважение.

   - С меня хватит! - решил Йохансон и мужественно перешагнул через кота. В этот торжественный момент ему на плечи свалилась кошка.

   Йохансон позорно взвизгнул. Кошка выпустила когти.

   - Это какой-то сумасшедший дом! - прозрел Йохансон. - Это заговор! - вопил он, отдирая кошку от любимого мундира. Кошка шипела, изворачивалась и пачкала мундир клочьями шерсти. Грубая сила победила. Справившись с кошкой, Йохансон швырнул её в ближайший куст. Судя по недобрым воплям, куст уже был кем-то занят. С другой стороны Йохансон тоже отследил прошмыгнувшую в темноте кошачью тень.

   - Что за грёбаное нашествие?! - риторически вопросил он и с остервенением огляделся. Обе женщины стояли в дверном проёме, настороженно глядя на него. Перед ними сидел Шрёдингер. Под ногами толпились пухлявики - у них явно не было никаких проблем ни с осознанием целостной природы реальности, ни по части единства с окружающим абсурдом.

   - А-а-а! - сказал Йохансон. - А-а-а!

   Отвернулся и со всех ног помчался прочь.

   В ночной прохладе бежать было легко. Она обдувала разгорячённое лицо, наполняла лёгкие живительной свежестью, пропитывала всё тело чистой энергией. За спиной словно вырастали крылья.

   - Хорошо бежит, - сказала Лиззи, прислонившись плечом к косяку и провожая беглеца мечтательным взглядом. - Красиво.

   Об её ноги с упоением тёрлись три разноцветные кошки.

   - Да, - согласилась Тоня задумчиво. - Он в отличной форме.

   Йохансон со спринтерской скоростью удалялся по тёмной и прямой, как стрела, улице. По его стопам сверкающим созвездием струилась дорожка радостно подпрыгивающих пухлявиков.

   И это действительно было красиво.