Абсолютный слух (Счастливчик Майки)

- Да ты всегда был таким трусишкой! Боишься поцеловаться лишний раз! - с возмущением сказала Маша.

- Зато ты, ничего не боишься! - почти закричал я - А отвечать за все - мне, перед твоей мамой!

- Да что ты можешь знать о моей маме - закричала Маша - у меня самая лучшая мама на острове!

- И что это вы так раскричались? - Спросила Нина Александровна - Маша, почему ты скачешь на своей постели?

- Да у меня на этого Майки просто зла не хватает - сказала Маша сходя с постели.

- Майкл, хоть ты объясни - Нина Александровна с тревогой посмотрела на меня - да ради бога, что случилось?!

- Ничего не случилось - сказал я хмуро - просто семейную жизнь планировали.

Я вышел из комнаты Маши и пошел в свою спальню, прилег на постель, из-за стенки был слышен голос Нины Александровны, потом послышались рыдания Маши, это было нестерпимо. Я обшарил карманы, вытащил деньги - оставалось шесть баксов с мелочью. 'На такси вряд ли хватит, ничего, язык он и до Киева доведет, даже из Америки'. Я достал и развернул бумажку Томаса, там было написано: 'Сильвер Лейк 16'. Рыдания Маши утихли и был слышен ее громкий сбивчивый голос, через стенку не понять ни слова. 'А ведь сейчас нельзя уходить, вполне возможно, мне еще придется ответить за все эти телячьи нежности'. Я нагнулся и достал гитару из под кровати и начал тихонько наигрывать 'Сплина' композицию 'Романс', потом перешел на 'Половинку'. Наигрывал все, что вспоминалось. И сам не заметил, как без слов заиграл 'Отель Калифорния'. Тихо открылась дверь и Маша с Ниной Александровной зашли в комнату, я прекратил играть, но Маша, посмотрела на меня умоляющими, заплаканными глазами и попросила:

- Спой, Майки, мама еще не слышала 'Калифорнию'.

И я не стал ломаться, и спел. Получилось даже лучше, чем парке - было тихо, голос не надо было напрягать и, поэтому, он был более выразительным. Песня закончилась. Посмотрев на меня с большим удивлением, Нина Александровна спросила:

- Откуда эта песня, Майкл?

- Не знаю, - сказал я - мне кажется, я всегда ее знал, а когда она стала нужна, я ее просто вспомнил.

- Странно, текст очень не простой, - сказала Нина Александровна - но когда ты ее поешь, возникает ощущение, что ты сам все это пережил. Майкл, ты уверен, что эта песня еще не известна?

- Уже известна, я ее в парке исполнял - пришлось мне расколоться.

- Очень плохо - сказала Нина Александровна - если там был компетентный человек, он вполне может оформить авторство на себя, жалко, песня очень хорошая...

- Это вряд ли, - сказал я - музыку запомнить он бы мог, а вот текст... Вы сами сказали, что текст очень сложный.

- Маша, - строго спросила Нина Александровна - ты готова помочь Майклу?

- Конечно, - радостно сказала Маша - я, для него, все что угодно сделаю!

- Берешь нотную тетрадь, берешь Майкла и записываешь основную тему с голоса Майкла, гитару вообще не слушаешь, там у него сплошная импровизация. Потом перекладываешь текст на ноты. Справишься?

- Справлюсь! - твердо сказала Маша.

Потом она взяла меня за руку и потащила к себе в комнату. Записать голос нотами, оказалось не просто, Маша часто меня останавливала, поскольку не успевала записывать, часто просила повторить музыкальный фрагмент. Она вела запись карандашом и частенько стирала и переписывала отдельные ноты. Наконец, часа через два, она закончила.

- Это все? - Спросил я.

- Нет, - сказала Маша - теперь проверять будем, я буду петь по нотам, а ты внимательно слушай, если что-то не так, будешь меня поправлять. Раз пять я ее останавливал, голосом показывал как надо, она сначала хваталась за голову, потом за карандаш, стирала и записывала по новой. Наконец она спела без замечаний и с надеждой посмотрела на меня, я кивнул, обнял ее и поцеловал в губы. Глаза Маши вспыхнули радостью, она схватила нотную тетрадь и куда-то умчалась.

Я не знал сколько мне ждать Машу и пошел в свою комнату, прилег там и задумался. 'Нина Александровна хочет оформить на меня авторские права на эту песню. Я помню еще с десяток английских текстов. Разумеется, самых хитовых, я ведь помню только то, что мне очень понравилось. Музыки я помню гораздо больше, но это мне почти ничего не дает.