Абсолютный узник

– Итак, – сказал Петровский – сейчас шлем опустится, а вы будете спокойненько сидеть и смотреть в окошко. Согласитесь, таким видом можно долго любоваться. Главное – не шевелиться. Потом я дам команду, и через несколько секунд машина создаст копию матрицы и переместит туда ваше сознание. Для вас это произойдет практически незаметно, если не считать того, что вы потеряете слух и ощущение собственного организма. Но главное, у вас должно быть зрение. К сожалению, мы не научились эту систему поворачивать. Вернее, мы не знаем как управлять поворотом с помощью одного сознания. Так что, если линзы работают, вы, наверное, будете видеть только то, что располагается прямо перед вами, но, думаю, для начала и это неплохо. Возможно, вы будете видеть мир не так как обычно, но, как раз это вам и нужно будет проверить.

Еще через несколько секунд все, наверное, смажется, и вы отправитесь в путешествие. Не торопясь. Чтобы могли видеть, что в это время происходит. Потом мы вас остановим и вы окажетесь на этом же месте, но в другом времени, или, возможно, в совершенно другом месте. Но, где бы вы ни оказались, там вы начнете работать – смотреть и запоминать. Потом мы выключим копию, и вы вернетесь в собственный организм. Вы почувствуете это по возвращению слуха и остального набора ощущений. Тут путешествию и конец. Если вы во время путешествия окажетесь в другом месте, то рассказываете нам обо всем сразу. А вот если остаетесь – не рассказываете ничего. Мы идем в другую лабораторию, и там вы записываете и рисуете все, что видели. В цвете, все как положено. Потом запечатываете все это в конверт и мы прячем его в сейф.

– 

Зачем?

– 

Чтобы это не повлияло на наши дальнейшие действия, на наш выбор. Видите этот флагшток? Каждый день мы будем менять на нем флаг. Вы уже будете дома, а мы все будем его менять по определенной программе. А потом еще кое-что сделаем. Это будет решаться на основе случайных чисел.

Теперь по программе. Мы решили, все-таки, отправить вас на одну неделю. По правде говоря, нам просто не терпится побыстрее проверить результат.

– 

Понятно, – сказал Антон. – А-а…

– 

Что – а?! – спросил Петровский.

– 

А если я смещусь в какую-нибудь гору, да там и останусь? Я же ничего не увижу.

– 

Как вы думаете, а почему мы в горы залезли? Здесь высота – семьсот метров. Точнее – семьсот двадцать один метр. Девяносто девять процентов поверхности планеты располагаются ниже этого уровня. Надеюсь, этого хватит. А если забраться еще выше, вы можете не увидеть, что находится внизу. Может быть, это перестраховка, но, думаю, не помешает. Вопросы еще есть? Нет? Все! Желаю приятного путешествия. Все по местам!

И Петровский удалился, оставив Антона наедине с пейзажем.

Антон принялся рассматривать красивый пейзаж, но тут что-то зажужжало, и цилиндр медленно поехал вниз. Антон непроизвольно съежился, но тот остановился, даже не войдя в соприкосновение с его головой. Скошенная передняя часть цилиндра позволяла без помех смотреть вперед, и Антон смотрел, стараясь запомнить детали пейзажа. Можно даже сказать, что никто и никогда так внимательно ничего не рассматривал. Он упаковал каждую деталь пейзажа в целостную картинку и теперь мог повторить все в мельчайших подробностях.

А позади засуетились. Кто-то даже забегал. И суета эта продолжалась минуты четыре. Слышались невнятные разговоры, замечания, пару раз Петровский неласково высказался в чей-то адрес. Потом все стихло и в воздухе повисло такое явное напряжение, что у Антона мурашки по спине поползли.

И в этой тишине Петровский сказал:

– Так, внимание! Начинаю обратный отсчет. Три, два, один, старт!

«Недолгий отсчет» – подумал Антон, и услышал:

– Есть матрица!

А потом…

Антон почувствовал, как чувства исчезли.

Несуразица получается – как можно чувствовать, если исчезли именно чувства? Но, ощущение организма действительно пропало. Как будто кто-то повернул выключатель. Одновременно с этим, изменилось и зрение. Зрительное поле сузилось и у него появились четкие границы, как если бы он смотрел в бинокль, а цвет значительно ослабел.

«Ну, вот! Как же я распознаю цвет флага?» – подумал Антон. И в этот момент Петровский нажал большую белую кнопку.

А через минуту произошла катастрофа.

Когда мы слышим слово «катастрофа», то представляем нечто очень шумное. Дым, огонь, пыль, осколки во все стороны. Но, эта катастрофа была очень тихой. Поэтому Антон ее даже не заметил. А остальные посчитали, что это просто неприятность.

– 

Старт! – сказал Петровский, глядя на таймер.

– 

Есть матрица!

– 

Есть перемещение.

Петровский немного помедлил, посмотрел на Антона, вздохнул, и нажал белую кнопку.

На мониторе начала раскручиваться цепочка цифр, в какой-то момент она стала желтой, затем красной, и тут монитор вырубился.

Петровский чертыхнулся. Вернее – крепко выразился и возопил:

– 

Борис! Что происходит?!

– 

Не знаю, – сказал испуганный Борис.

– 

Все работает?

– 

Все работает нормально, никаких сбоев.

– Так! Говорил, чтобы второй монитор подключили, черти! Нужно было десять мониторов включить! Теперь мы как дураки – без таймера. Володя, что там у вас?