АБУЛИЯ (СИ)

— Может, позвать девчонку? — предложила сестра.

— Поджарит, — презрительно фыркнула Антония и приступила к процедуре.

Для разговора Кэсси почему-то выбрал кладовку. Едва закрылась дверь, он обнял Аглаечку и поцеловал в губы (очень кстати пришлась садовая скамейка). Сухие пучки трав и старые корзины, инвентарь (в бок Аглаечке впились зубцы какой-то штуковины наподобие грабель, а Кэсси смахнул банки с закаткой), не отвлекли их от безумно интересного занятия: познавать друг друга со всей ранее сдерживаемой страстью. «Я, наверное, идиотка и самый бездарный маг, раз потратила столько времени на мечты, чтоб все было как в земных романах. А могла бы и не узнать, что такое любовь», — думала Аглаечка, отдаваясь и принимая. А Кэсси шептал, как он любит, и скучал, и боялся, что больше никогда ее не увидит.

Счастливые и радостные они вывалились из своей волшебной кладовки и побрели, воркуя и держась за руки, пока не пришли в центральный зал и не увидели нечто ужасное. Сестры, выбившись из сил, на исходе своих возможностей удерживали потоки магии: широкий — Антонии, и узкий, но не менее яростный, — Кэссиной мамочки. Но самое страшное — Аглаечка увидела, как гаснет слабенький огонек Яшиного сознания, пробужденного, но постепенно исчезающего без должной подпитки. Краут стоял рядом со стаканчиком воды, не вмешиваясь, впрочем никто не ждал от него помощи. Кэссина мамочка кричала о плане Б: прикопать тушку Яшеньки в снегах, где его никто не найдет, а Антония страшным голосом отвечала: «Держи вектор, сестрица, сдвинешь хоть на градус, убью!».

И решение пришло само из огромного чувства вины перед забытым в плотских наслаждениях и любовном угаре другом, который не раз ее выручал. Аглаечка направила всю свою силу вслед ускользающему комочку Яшиной души. Что-то кричала Антония, вытирая кровь, и вопила Кэссина мамочка (Аглаечка даже разобрала слово «дура»), но внезапно тело Яши дрогнуло и лед рассыпался.

— Хозяйка, — раздался ломкий голосок, и присутствующие при втором рождении дракона потеряли дар речи — вместо огромной туши дракона перед ними оказался хрупкий паренек, с кудрявыми золотистыми волосиками, совершенно голый.

— Яша? — переспросила Аглаечка, которая первая пришла в себя. — Это ты? — хотя очевидное было трудно отрицать.

Все отмерли и засуетились: Краут донес таки воду Антонии, Кэссина мамочка стыдливо, но, не особо торопясь, подала новорожденному Яшеньке простынку прикрыться, а Аглаечка все стояла, не веря своим глазам, пока Яшка не подбежал и не обнял ее, странно поглядывая на Кэсси, который также наивно полез обниматься.

— Теперь ты настоящий дракон, — восхитился он, — а обратно можешь?

Яша удивленно прислушался к себе и растерянно помахал головой.

— Ничего страшного, — утешила его Аглаечка, — к этому надо привыкнуть, — она чувствовала себя ослабевшей и оперлась на Яшу и Кэсси.

— С тобой все в порядке? — испуганно спросил Кэсси, наблюдая, как Аглаечка бледнеет на глазах.

— Что-то я устала, — вздохнула Аглаечка.

— Мы все очень устали, — объявила Кэссина мамочка и распорядилась приготовить комнаты для гостей. Поскольку проблема с драконом была решена, настало время подумать о свадебных приготовлениях. Свадьбы решили сыграть в родовом гнезде, быстро и по-семейному, без посторонних, мало ли о чем могут проболтаться слуги.

Аглаечку долгожданные хлопоты не радовали, она становилась все печальнее, и даже Кэсси с Яшенькой не могли развеять ее тоски. Дело в том, что она больше не ощущала своей магии. Это было катастрофой. Кэсси оставался в браслетах, которые его мамочка ввиду «зловредности» жениха пообещала снять только на церемонии, а Яшенька… Яшенька по умственному развитию напоминал ребенка лет трех-четырех. Он играл в салочки с многочисленными Кэсиными племянниками, вместе с ними таскал сладости с кухни и только взгляды, которые ловила на себе Аглаечка, нельзя было назвать детскими. Какой из него теперь защитник.

В тяжелых думах Аглаечка шла по хитросплетениям коридоров или, вернее, тоннелей Кэссиного дома, как кто-то грубо схватил ее за руку.

— Постой!

Аглаечка с удивлением увидела Краута. Тот изменился: заметно посвежел, к нему вернулся прежний самодовольный вид, и, как оказалось, наглые повадки.

— Что тебе, Краут? — спросила Аглаечка.

Вместо ответа Краут прижал ее к себе и, не смотря на то, что он был крупнее Кэсси, но все же уступал статью Аглаечке, вырваться из его объятий оказалось не под силу.

— Я так и знал, — самоуверенно заявил Краут. — Ты больше не маг!

— Какое твое дело, — возмутилась Аглаечка. Никто не смел вести себя с ней подобным образом, никогда!

— И долго ты собиралась всех обманывать, дорогуша? — ехидно спросил Краут, прижимая Аглаечку еще крепче к себе.

— Я никого не обманывала, — рассердилась та. Она заплатила Кэссинной маме выкуп, возместила ущерб, нанесенный ее магическими опытами. Что от нее еще надо?