АБУЛИЯ (СИ)

«Удивительное зрелище, не находите ли, любезная? Обратите внимание на игроков в шароварах, какие попки!» «Что вы, и это попки? Это кулачки младенца, не побоюсь этого слова. Только демонстрация силы другой команды, их горы мышц и интеллектуальная агрессия могут воодушевить истинного ценителя спорта». Услышав эти и подобные ничуть не тихие споры, команды еще наподдали, и борьба разгорелась не на шутку. Я тоже посмотрел, один раз, другой, и постепенно вместо игроков почему-то стал видеть цыплят потолще и цыплят постройнее. Даже облизнулся, так аппетитно выглядели их ляжки, но вовремя спохватился, — вот до чего это вегетарианство доводит! Наконец официанты, показав чудеса ловкости, а работники борделей — глубины соблазна, деморализовав противника, со всех ног рванули ко мне. Я даже растерялся.

— Яша! — заорал Андрюша.

Удар. Ой, кажется от неожиданности я проглотил мяч!

Это привело игроков в неистовство, но вместо того, чтобы отругать меня за порчу инвентаря, они начали яростно спорить, призвав в свидетели Альбертуса, зрителей и всех известных богов, где я проглотил мяч — за или перед линией ворот.

Флавин, приняв нелегкое решение, заткнул бороду за пояс и объявил конец первого тайма.

Команды потянулись зализывать раны и принимать брачные предложения. Ко мне с подобным почему-то никто не поспешил — наверное, глотание мяча было не самым эротичным зрелищем.

Аглаечка правда сказала:

— Ловко ты его поймал, — но подошла к Кэсси, который также играл в нашей команде, и увела его под тень, я поплелся за ними, чувствуя себя третьим лишним.

— Э, плохи твои дела, — сказал Костик, который еле отбил себя и Вольку от поклонниц и поклонников своих футбольных талантов. — Давай, поднажми! Где твоя брутальность? Не будь размазней.

Не успел я придумать, как мне проявить эту важную мужскую характеристику, как раздался свисток и все снова кинулись на поле. На этот раз Андрюшенька, получив взбучку и новый мяч от Артурчика, наплевав на свою деликатность, которая выражалась в бережном отношении к лицам, носящим соблазнительные штанишки, снес пару прелестников и забил желанный мяч. Матч закончился. А у меня родилась идея. Я решил действовать хитростью. Все-таки у меня один поклонник имеется!

— Кэсси, нужно поговорить.

Кэсси был не против. Он потащил меня «для разговора» в большое здание, где показывали кино. Я никогда его прежде не видел и всерьез увлекся черно-белым изображением. Сначала меня смущали странно одетые мужчины и женщина, лицо которой показывали только с левой стороны (наверное правая была украшена каким-нибудь ужасным шрамом, а некоторые воительницы не любят хвастаться своими подвигами). Но когда один из мужей великодушно решил остаться совсем одинешеньким, чтоб спасти жизнь госпоже и ее первому мужу, я был тронут: какое самопожертвование! Кэсси почувствовав мое волнение, сжал мою руку, а потом поцеловал меня в губы. В зале было темно, поэтому ему не составило труда залезть ко мне в штаны.

— Не так быстро! — что-то проблемы у меня со звериными инстинктами, если такая козявка может легко добиться желаемого, а я пасу задних. — Я хочу, чтобы ты поговорил с хо… с Аглаечкой.

— О чем? — похоже, голова, помутненная желанием, плохо служила дорогому Кэссичке. — Обо мне, эгоистичная тварь! — рыкнул я, спасая от гаденыша остатки собственного достоинства.

Кэсси очнулся:

— О тебе? Кстати, я тебе курочку принес, — и действительно достал пакет с жареной курочкой: — Кушай, я знаю, тебе мяса хочется, — ласково сказал он и отодвинулся, чтобы не стеснять меня.

И я подумал, может у меня все получиться, а Кэсси вовсе не такой эгоист, раз вспомнил о голодном драконе.

========== Часть 30 ==========

РОV Яши

Когда я доел курочку (по правде, глотнул вместе с костями), Кэсси поднял на меня глаза и при этом выглядел так аппетитно (не хуже курочки), а еще так печально и грустно, что у меня мороз по шкуре прошел. Я заерзал, словно удобное бархатное кресло подо мной внезапно оккупировала сотня кусачих жучков. Глядя на смазливое личико Кэсси, обычно хочется немедленно извиниться и сделать какую-нибудь глупость, например, положить свою жизнь к его ногам. Понятия не имею, как ему это удается. Еле подавил порыв, вовремя вспомнив, что страдающая сторона здесь я.

Буркнув «спасибо», я решил не отступать от задуманного:

— Буду благодарен, если ты замолвишь словечко за меня перед Аглаечкой.

Кэсси горько рассмеялся, его смех, подобный звукам разбивающихся хрустальных колокольчиков, заставил меня почувствовать себя палачом, истязающим бедного мальчика:

— Как ты это себе представляешь? Я должен ей сказать, что ты влюблен? А если ей это не понравиться? Если она не влюблена в тебя? — гаденыш просто по живому резал.

— Я что, и любви не заслуживаю? — рыкнул ему.

— Дурачок, — Кэсси обнял меня и положил голову на плечо. Я хотел оттолкнуть его, но не смог, такой он был ласковый. — А если она не захочет больше тебя видеть, как я буду без тебя, не подумал? Я так люблю тебя, Яшенька!