Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина!

— Никаких. То, что у кладовщика гостил старлей, по описанию похожий на разыскиваемого фигуранта, — абсолютно точно, соседи его видели. Он даже ненадолго заходил к гражданке Блиновой, ее дом наискосок от спиридоновского. Я с ней, по вашему указанию, беседовал в первую очередь и ничего существенного не выяснил. Но что-то меня не то чтобы насторожило… Как бы это сказать…

— Ну… Не тяни резину, майор!

— В общем, Юрий Иванович, мне показалось, что она чего-то недоговаривает. Вроде как чем-то смущена.

— Точно недоговаривает или показалось?

— Скорее, показалось…

— Тогда это все лирика! Тем более женская душа, как известно, потемки!

— Юрий Иванович, а если эта Блинова просто-напросто влюбилась в майора? — повернул разговор в шутливое русло капитан. — А он ничего так и не понял!

Горобец неожиданно рассмеялся этой незамысловатой шутке, вслед за ним захохотал и Горячев. Видимо, нервное напряжение последних дней требовало хоть какой-то разрядки — засмеялся и сам майор.

— Так вот, насчет московских «гостей», — вернулся подполковник к прерванному разговору. — Я беседовал вчера по «ВЧ» с полковником Барышниковым: дело по розыску Седьмого поставлено на контроль у начальника Главного управления, и ему придается самое серьезное значение. Открылись новые важные обстоятельства, о которых нам доложит полковник Громов, — с ним прилетела весьма важная «птица» — бывший обер-лейтенант абвера Берг, который добровольно перешел на нашу сторону и в настоящее время активно сотрудничает с контрразведкой Смерш.

— Этот Берг, он что, знает «Седьмого»? — высказал догадку Горячев.

— Именно! По нашей информации и с помощью своей центральной картотеки в Москве сумели установить его личность. Немца мы можем использовать в качестве опознавателя: он лично был знаком с разыскиваемым — его настоящее имя Яковлев Александр Николаевич.

Обер-лейтенант Берг.

Полковник Громов.

Подчиненная абверкоманде-103 так называемая Борисовская разведшкола размещалась не в самом городе Борисов, а в шести километрах от него по дороге на Минск, в деревне Печи — в бывшем военном городке. Летом 1942 года обер-лейтенант Берг преподавал там ряд дисциплин, в том числе радиодело. С тех пор прошло более двух лет, тем не менее он прекрасно запомнил курсанта Яковлева, которому при зачислении присвоили кличку Крот. Будущим агентам категорически запрещалось называть свои настоящие фамилии и расспрашивать об этом других — в школе Крот носил вымышленную фамилию Розовский. Обучение там проходили одновременно до 120 человек, и запомнить всех своих курсантов обер-лейтенант, конечно, не мог — но вот Яковлева запомнил, причем совсем не случайно. В школе готовили агентов-разведчиков и радистов: первоначально Крот прошел двухмесячный курс обучения разведчика. После этого его должны были перебросить в советский тыл. Но по личному распоряжению начальника школы капитана Юнга Яковлев-Розовский был оставлен еще на четыре месяца и получил вторую специальность — радиста. Таким образом, подготовка агента Крота длилась шесть месяцев — случай уникальный, — в связи с чем его не мог не запомнить старший преподаватель Берг. Кстати, обер-лейтенант как-то поинтересовался у капитана Юнга, с чем связано такое особое отношение, — на что тот ответил: «Указание сверху. Яковлев не обычный военнопленный, завербованный в лагере. Он перешел к нам добровольно и настроен яро антисоветски, соответственно, наше руководство имеет на него большие виды — отсюда и особый подход». Осенью сорок второго Берг расстался с Яковлевым, который прошел полный курс обучения и покинул разведшколу. Но, как оказалось, обер-лейтенант не забыл этого «особого» курсанта…

В конце июля 1944 года Иоганн Берг, к этому времени уже заместитель начальника абверкоманды-103 и кандидат на присвоение очередного офицерского звания, будучи в служебной командировке на одном из участков Восточного фронта в Латвии, перешел на сторону советских войск. Дело в том, что небольшая часть офицеров абвера, среди них и Берг, не участвуя активно в заговоре против фюрера 20 июля, тем не менее поддерживала связь с заговорщиками (за что в конце концов был арестован сам глава абвера Канарис). Когда гестапо стало производить массовые аресты по «делу о заговоре», он понял, что рано или поздно доберутся и до него. Поэтому здраво рассудил, что плен все же лучше петли на шее…

В кабинете Горобца раздалась характерная трель телефона внутренней связи: дежурный внизу доложил, что прибыл Горохов с двумя «москвичами» — полковником и каким-то штатским. Начальник отдела приказал проводить гостей к нему в кабинет и даже вышел в коридор, чтобы на правах радушного хозяина поприветствовать полковника Громова — как-никак работник центрального аппарата! Вскоре он вернулся с высоким и худым офицером в длинной шинели, на полшага сзади шел лейтенант Горохов, доставивший приезжих из аэродрома — с этой целью в его распоряжение была выделена «эмка» с сержантом Пастуховым за рулем.