Абвер - «щит и меч» III Рейха

С того дня прошло много лет. Место казни пришло в полное запустение. Стены «бункера» все в трещинах. Сквозь пустые окна гуляет ветер. Напротив высится часовня, и здесь, над «долиной смерти», 9 апреля 1965 г. собрались многие бывшие офицеры абвера из всех частей Германии, из Австрии и Южного Тироля, чтобы провести здесь «час памяти». Речь, посвященную памяти Канариса, произнес один из ближайших его сотрудников, полковник в отставке Отто Вагнер: «B этот день 20 лет назад в этом заброшенном углу земли, за колючей проволокой и сторожевыми вышками над Вильгельмом Канарисом и его товарищами свершилась безжалостная судьба. Здесь нет ни могил, ни надгробий. Их телесную оболочку приняла сама земля, и природные стихии играли свои прихотливые игры над этой скрытой от взоров обителью ужаса. Став свидетелями этих десятилетий германской истории, мы до сего дня все еще не можем ни четко осознать ушедшие далеко от нас события, ни объяснить самим себе смысл происходившего тогда. Мы стоим окаменевшие и растерянные перед вопросом, как вообще могло случиться, что в наших германских землях возникло такое невероятное варварство. К великому сожалению, человечество не учит уроки как из судеб отдельных людей, так и из общемировой истории. По своей природе человек стремится не замечать могил — как видимых, так и невидимых — и довольствуется тем, что ему преподносит настоящее, сиюминутное. В этом и состоит одна из причин того, что делает возможными скачки назад в состояние дикости, когда сердце и совесть оказываются спящими… Вильгельм Канарис сразу распознал еще только-только начавшееся развитие, увидев в нем не только надвигающуюся катастрофу для своего народа, его истязал внутренне все яснее обозначавшийся облик очумевших и одержимых властителей, жаждущих властных игрищ. Его натура, чуждая всякого насилия, сделала его защитником преследуемых, примером для нерешительных и покрывателем всех сопротивлявшихся. Но не каждый человек способен сопротивляться до конца. Не мог этого сделать и Канарис, который в силу своей внутренней мягкости и уступчивости божьему промыслу согнулся, чтобы в конечном счете умереть ради своих идеалов. Очень трогательное свидетельство в пользу Канариса содержится в письме датского полковника Лундинга, делившего с ним заточение в лагере СС, отрывки из которого я намерен вам зачитать: «Я знал, что Канарис был честным офицером, безупречным джентльменом. Я давно уже чувствовал высокое внутреннее его достоинство и глубокое понимание вещей, всегда свойственное старым офицерам-разведчикам и проявляющееся в их отношении к своему долгу и друг к другу… Канарис проявил ко мне, своему фактически врагу, большую чуткость, и потому мы чувствовали себя в заточении скорее друзьями, чем врагами… Несмотря на ужасное обращение с ним эсэсовцев, он всегда вел себя как истинный офицер. Скованный по рукам и ногам и оскорбляемый самым гнусным образом, он не переставал быть офицером. И на смерть он пошел не как трус. Я слышал его слова, я видел его. Я видел, как тащили его труп. И пусть это письмо послужит выражением того, что даже иностранец смог побороть в себе ненависть и начал думать как западный европеец, готовый охотно подать руку офицерам-единомышленникам в других странах…»

Этими словами датского полковника Лундинга, бывшего некогда противником Вильгельма Канариса, мы и закончим наше повествование.