AC/DC: братья Янг

Во-первых, сами Ангус и Малколм признались, что непосредственно перед смертью Бона они работали над новыми песнями (вряд ли зашли дальше названий), которые потом вышли на Back In Black и что покойный певец джемовал с ними за барабанами в репетиционной студии на «рыбах» «Have A Drink On Me» и «Let Me Put My Love Into You».

И это вполне соответствует воспоминаниям Дага Талера о том, как группа совместными усилиями сочиняла Powerage.

«С тех первых дней, когда я был ещё в Австралии, я знал, что эта группа садится и набрасывает названия для песен. Когда есть название – пишется песня. Kicked In The Teeth и так далее, и так далее. А Бон работал над текстом. У них сперва был список заголовков, они решали, какую песню имеет смысл писать, а потом уже сочиняли музыку и тексты».

Но ещё более интригует то, что были некие «бумажные обрывки» и «блокноты», в которых вроде как строчки, появившиеся потом в Back In Black. В зависимости от того, чьей версии вы склонны доверять, их либо нашли в квартире Скотта Йен Джеффри с продакшен-менеджером Джейком Берри, либо в квартире Джеффри их забыл Скотт.

Я спросил Джеффри, где они сейчас. Он ответил: «Да где-то у меня валяются, наверное».

В интервью журналу Classic Rock в 2000 году Малколм ещё раз признал, что забрал у Джеффри «бумажку с какими-то каракулями Бона» с «парой стихов там», но «все без заголовков или какой-то идеи, о чем он вообще писал».

Удивительно, какие противоречивые сведения даёт Ангус в том же самом журнале в 2005 году. Признавая то, что «до прихода Брайна уже придумалось много идей, припевов, названий и рифм», он также говорит, что на альбоме нет ничего «из блокнота Брайана».

«Все его пожитки переданы непосредственно его матери и его семье. Это всё была личная собственность – письма и вещи. Неправильно было бы нам себе это оставить. Это не наше».

Это братья никак не могли сохранить у себя.

В любом случае нам теперь известно, что Джеффри, по его утверждению, обладает некой собственностью Скотта. Не всё передано семье Скотта. Сам собой возникает вопрос: если строчки из тех бумажек и блокнотов перекочевали в Back In Black, почему они до сих пор у Джеффри?

«Бон, бывало, ко мне заходил по воскресеньям на обед, потом <шёл> в паб и довольно часто что-нибудь у меня оставлял, – говорит он. И тут откатывает назад. – Не уверен на сто процентов насчёт Back In Black, но вроде как помню несколько слов, строчек <того, что написал там Бон>. Может быть, и нет».

Берри для этой книги подтвердил воспоминания Джеффри. Рассказывая о том дне, когда он вошёл в квартиру мёртвого вокалиста AC/DC, Берри говорит, что никаких блокнотов там не видел. «Ничего похожего не видел. Не видел никаких книжек».

Но, если отстраниться от всего этого, на самом деле придаёт вес теории о том, что Скотт сочинил что-то для Back In Black, в том числе даже и незабвенный титульный трек, это то, что происходило в его личной жизни, его разочарование жизнью в дороге».

«Во время <своего> последнего тура по США Бон находился в очень плохой форме, – говорит Талер. – Он дошёл до такого предела, что пил, пока не вырубится, а проснувшись, начинал пить снова. От этого концерты страдали. Парни в группе были недовольны им, потому что он всегда был вроде как лидером, а тут жизнь его свернула не туда. Я думаю, он испытывал депрессию. У него была девушка-итальянка Сильвер <Смит>, он с ней жил в Сиднее, когда я туда приехал зимой 1978-го, и он мне рассказал, что-де у них какие-то сбережения были, а она всё сняла со счёта и уехала. Не очень себя в порядке он чувствовал после этого».

То же самое вспоминает и Энтони О’Грейди: «Бона мотало всё: возрастные изменения, излишества, напряжение. Но кто-то говорит, что он сочинил чуть ли не половину того альбома, который все знают как Back In Black. Он начал размышлять: слава тебе, господи, у меня концерт с молодыми рок-н-ролльщиками, и больше не со старыми-нафталинными типа Fraternity. Мне 28, ну или сколько там ему было на тот момент, а я тусуюсь с 17-летними чуваками и снимаю 15-летних чувих, спасибо, господи, за этот второй шанс.

Но к 1978 году, когда энный уже раз отправился в американский тур, он уже начал чувствовать свой возраст. Из того, что говорил мне Винс Лавграв о Боне 1980 года, когда мы общались с ним в Лос-Анджелесе, в его часиках уже кончался завод».

Он вдруг начал звонить старым друзьям.

Талер вспоминает: «В последний раз мы с ним как-то странно поговорили. Он мне позвонил примерно за неделю до смерти из Англии, причём из Англии он мне никогда не звонил, звонил из Штатов обычно. Когда он приезжал в Нью-Йорк, он приходил ко мне домой и тусовался у меня, но тут он позвонил, и голос у него был весёлый. Я говорю: ну, наконец-то ты скоро в банк пойдёшь. А он: чувак, для меня ничего не изменилось, я всё ещё свожу концы с концами».