Achtung! Manager in der Luft! (СИ)

— Тем не менее, со свободным компрессором двигатель теряет мощность медленнее, чем с приводным. 150 часов он отработал у нас без проблем. Нам первое, что сказали после летных испытаний, что моторесурс может резко снизиться, но этого не произошло. И даже снизились расход и температура масла. — заметил Гуревич.

— Вы знаете, мы, летчики, в этих вопросах не слишком разбираемся…

— Так, можно взглянуть, что еще вы там под Москвой сделали?

Я тяжело вздохнул, и сказал: «Ну, пойдемте!», так как мелькнула у меня мыслишка одна.

Повел их к своей машине, она имеет максимальный набор «полного комплекта». Подходим, а возле моей «голубки» стоит просто толпа. Разношерстная, здесь и военные, и гражданские, разве что детишек нет. Возле машины Хохлова — примерно столько же. Да и остальных люди не забывают. И главный вопрос:

— Если так воюете, то почему немец у Москвы, а не мы у Берлина? — кроме того: «А почему мы об этом ни сном, ни духом?». Хоть бери и замазывай все то, что так заботливо нарисовали Михалыч и Вика. Она каждую звездочку заботливо обвела белым цветом и новый трафарет вырезала.

Вот и пришлось на старости лет стать «комиссаром». Их, «у нас», принято ругать: они такие, они сякие, все проср-ли, проиграли приграничные сражения. А здесь стоит толпа летчиков-перегонщиков и рабочих с трех соседних заводов. И им требуется что-то сказать, да так, чтобы они поверили в Победу!

— Тишину можно? Или все уже решили, что звезды я рисую на борту от балды? На все эти победы есть стандартное, принятое в частях ВВС и ВВС ПВО, подтверждение. Сюда прилетела 1-я эскадрилья Гвардейского 67-го авиаполка ПВО. Мы сопровождали эскадрилью транспортных самолетов из Ленинграда. Такую задачу поставило перед нами командование 19-го октября. Каждые двое суток здесь садятся 7-12 транспортников оттуда. Кто-нибудь из прилетевших сказал, что какой-то борт не долетел?

Молчание.

— Откуда вы, такие? — раздалось из толпы.

— Наш полк сформирован в Московском военном округе и был расквартирован в городе Болграде, в Одесской области, в сороковом году, после освобождения этой части СССР от незаконной оккупации Румынией. С 22-го июня, в течение 38 суток, мы удерживали, вместе с частями 17-го стрелкового корпуса, территорию полуострова Аккерман, под Одессой. Это район Измаила. И не просто удерживали, но обеспечили захват гирла Дуная войсками 57-й дивизии корпуса. На нашем участке враг границу СССР не пересек. Но они ударили севернее, и опрокинули наши части в районе Буковины. В окружение попали две наших армии, и нам приказали отойти на новые рубежи, и попытаться остановить противника на берегах Днестра. С неподготовленных позиций мы этого сделать не смогли. Наши аэродромы были захвачены танковыми дивизиями немцев. В боях под Уманью полк потерял почти половину личного состава, почти всех техников и был выведен на переформирование под Курск. Но уничтожил 142 самолета противника в воздухе с трех часов 56 минут 22-го июня, не считая уничтоженных на земле. Первый сбитый «мессер» в этой войне — мой, а первый бомбардировщик — лейтенанта Ермака. 15-го сентября мы прибыли под Москву и вошли в один из корпусов ПВО столицы. Боевую деятельность наш полк на новом месте начал с уничтожения на высоте почти 14-ть километров вражеского разведчика. Они готовили для немцев данные по расположению наших войск. Затем, совместно с еще двумя полками Западного фронта, нам удалось сорвать наступление на Москву с западных направлений. Помогали и Брянскому фронту. На западном и юго-западном направлении уничтожено более 80 самолетов противника. Сорваны 34 налета на Москву, там действовала еще одна наша эскадрилья, которую недавно смогли перевооружить на «ЛаГГи». Она провела в тылу более трех месяцев: не было самолетов и техников. «Мигов» у нас только 18-ть, и в полк они не поставляются. Все здесь. И мы их еще и модернизировали. Сборщики «МиГов» есть? И летчики, на них летающие?

— Есть, есть. И те, и другие.

— Подтащите стремянки и откройте капоты. И суньте свой нос туда, горлопаны! Будете давать нам такие «МиГи» — будем в Берлине. А Москву мы и так не отдадим. Вы меня поняли?

Молчание, ждут стремянки. Щелкнули замки, подставлены упоры.

— Вот это да! Это ваша машина? — спросил бородатый седой пожилой мужчина.

— Моя.

— Сынок, дай я тебя поцелую! Я собирал двухсотые, первый, второй, и третий, и добрую треть тех машин, которые сегодня летают или уже нет. Бригадир первой бригады сборщиков Богданов, Алексей Михалыч.

— Техник у меня тоже Михалыч. — но это, похоже, кроме Богданова, уже никто не услышал. «Похоже, получилось! А ты, Машка-дурочка, боялась: «Дети пойдут!»» — подумал я, и с удовольствием смотрел, как люди хлопают по ноге «счастливчика», взобравшегося на стремянку.