Achtung! Manager in der Luft!

Тут еще генерал-майор Егоров, командующий корпусом, оборонявшим Измаильское направление, который достаточно безразлично относился к деятельности нашего полка, типа, мой штаб не бомбят, и ладно, после разгрома нами кавалерийской и двух пехотных дивизий под Галацем зачастил в наш штаб. Честно говоря, в полку его не любили, причем сильно. Он во многом способствовал тому, что первого командира нашего полка, майора Ильина, который и создал полк, выдрессировал летчиков и все службы, довел боеготовность до очень высокого уровня, от командования отстранили, а затем и сняли с должности инструктора по технике пилотирования отдела ВВС 5-й армии. Правда, в армии Потапова отдел был, а ВВС не было. Так вот, Егоров на заседании военного Совета округа отрицательно отозвался о деятельности Ильина, что шума много, а толку никакого. Одни аварии да блуждания. В апреле один из связных самолетов пересек румынскую границу и там упал. Летчик и механик благополучно вышли на советскую территорию. А теперь он зачастил к нам. В момент скандала с командующим он присутствовал. От кого получил задание – совершенно непонятно. Внешний вид у него был несколько своеобразный, больше всего он мне напоминал Кузьмича, лесника из «Особенностей», но столько водки он не пил. В пьяном безобразии я его никогда не видел, и по утрам воду не хлестал.

С авиацией на Аккермане наступал полный коллапс: две формируемые дивизии на аэродроме Теплица (шесть полков) ускоренным порядком вывозились в Северо-Кавказский военный округ. Лишь малое число этих летчиков убыло в Мелитополь и сумели пересесть на «яки» в сентябре месяце. Пополнение в полк не поступало, вообще, ни техника, ни люди. И даже ЗиП на штатные машины не приходил. Пока обходились тем, что имелось на месте, тем более что в мае одну большую заявку сумели полностью закрыть. На смену двигателей. Но менять приходилось по ходу пьесы. И хотя наш участок фронта оставался единственным на территории СССР, где новую границу враг перейти не сумел, даже к середине июля, но об этом никто даже и не заикался. На фоне «успехов» 14-го корпуса – остальные части РККА просто бежали. Хотя это было совсем не так. Они дрались, но эффективного сопротивления оказать не могли. Лишь 15 июля до Булгарийки добрались кинооператоры «СоюзКиноЖурнала». Но там находилась одна 4-я эскадрилья капитана Савенко. Они сняли несколько эпизодов о жизни нашего полка, однако не упомянув того факта, что здесь границу держат. Все это вычеркнули и вырезали из диалогов. Скорее всего потому, что уже был издан приказ об отходе на рубежи Днестра. 19 июля полк начал перебазирование на полевые площадки под Тирасполем. Удерживать приморский плацдарм не стали. Наша эскадрилья перелетела в печально известную Беляевку, лишившись возможности защищать Одессу с моря.

В первую очередь исчез ПАРМ, полковые авиаремонтные мастерские и весь ЗиП для «ишаков», складированный там. Во-вторых, четыре батареи 37-мм пушек ближнего прикрытия аэроузла уехали в неизвестном направлении. И две эскадрильи: 4-я и 3-я, оставшиеся на непосредственном прикрытии отхода 14-го корпуса. Корпус отходил мучительно долго, у эскадрилий, в условиях отсутствия централизованного снабжения, достаточно быстро кончилось топливо и боеприпасы, восемь машин 4-й пришлось сжечь, а третья эскадрилья сумела вывезти матчасть из Аккермана, покинув эту территорию только 29 июля.

Так как какие-либо капониры отсутствовали, самолеты: 12 «ишаков» и два МиГа рассовали между домами и накрыли стоянки сетями. Проживали в домах местных жителей и не летали. Техники ехали сюда восемь суток. За время нашего «отсутствия» 14-й корпус потерял большую часть личного состава, в основном из-за бомбардировок, но несмотря на это был направлен в район Умани. 28-го ко мне в комнату буквально ворвалась Вика, они прорвались, но на нее было страшно смотреть: грязная, смертельно уставшая и вся в слезах. До этого мы даже не разговаривали много дней.

– Жив! Что происходит? Почему?

– Это то, почему тебе сказали, что требуется уехать. Теперь поздно, ты – военнослужащая. И твоя судьба тебе больше не принадлежит. Сейчас попрошу хозяйку растопить баньку и натаскаю воды. А пока – поешь.

– Почему нас бросили?

– Вас не бросили, вас отправили в тыл, вот только топлива в машинах было мало.

– Да, мы в основном шли пешком. И тащили инструменты на себе.

Я открыл банку с рыбой, из вещмешка достал хлеба и столовые принадлежности. Все свое ношу с собой. Положил все на стол и вышел договориться с хозяйкой о бане или кипятке. Затопили баньку, в которой вымылись человек тридцать. Максимыч, мой техник, сразу после бани отправился к самолетам. Там с ним и переговорили насчет кормового бензобака.

– Как ты считаешь, Максимыч, есть возможность быстро его вытащить, если что? Его-то можно и автомашиной отправить, да и выбросить просто, потом найдем. А двух человек или 120–140 килограммов на небольшое расстояние там перевезти можно. Что скажешь?

– Ну, если вот тут вот высверлить заклепки, то бак снимается, можно на винты потом поставить.

– Вот так и сделай.