Achtung! Manager in der Luft!

Прошли дальше над линией железной дороги, обнаружили еще части РККА и места их соприкосновения с противником. Над самой Будогощью развернулись и вернулись на свой аэродром. Кассеты сняты, доложились Рудакову прямо у машин и направились в столовую, но меня и Хохлова отозвали в сторону трое незнакомых военных в белых, а не серых, ушанках и таких же полушубках. Зима была ранней. Кстати, большинство красноармейцев зимнего обмундирования почему-то не получило. Не здесь, там, у Тихвина.

– Капитан ГБ Никонов, третий отдел Северо-Западного фронта. Вы проводили разведку в районе Тихвина?

– Майор Хохлов, комэск-один 67-го гвардейского. Да, мы. Ведущий – он, ведомый – я.

– Лейтенант Суворов, старший летчик эскадрильи.

– Вы не могли бы ответить нам на некоторые вопросы? – Хохлов не нашелся, чем возразить, посмотрел на меня.

– Я бы предпочел вначале пообедать и дождаться получения фотоматериалов, а после этого отвечать на ваши вопросы.

– Вы настолько голодны?

– Нет, просто после просмотра у вас будут совершенно другие вопросы. Это я вам обещаю.

Но питались мы в разных столовых, их талоны котируются по другой норме. После этого, зайдя в фотолабораторию, забрали фотоснимки и двинулись в секретный отдел для их расшифровки. «Гости» прошли с нами и «попросили» иных присутствующих, в том числе начальника разведки полка, некоторое время погулять. Отдавать им в руки снимки я не рвался, сидел и обводил объекты, и писал «легенду», ни слова не говоря. Тем же самым занимался Дима. Он хоть теперь и майор, и большая шишка, но отношения у нас остались прежними: на служебный язык мы переходим редко и только в официальной обстановке. Закончив первый снимок, прежде чем передать его в руки капитана ГБ, я спросил его:

– А чем вызван такой интерес к результатам разведки со стороны такого уважаемого органа соседнего фронта?

Удостоверения они предъявили, когда представлялись. Наш Спиридонов подтвердил их полномочия и сам присутствует на этом действе. Как всегда, перед ним лежит бумага, в руке карандаш. Работа у него такая. Двое из «гэбят», помладше званиями, тоже обнажили свое оружие и застрочили карандашами, изображая какие-то значки. Капитан улыбнулся:

– Да вот, не повезло быть ближайшей инстанцией от места вашего расположения. Распоряжение пришло из Москвы и Ленинграда, там очень интересуются результатами.

– Смотрите, это место, это время, это номер объекта, а это расшифровка данных. Первичная. А я займусь следующим, их двенадцать, только у меня. Там еще девять.

Закончив, записал выводы: город взят примерно батальоном пехоты противника, с шестью легкими танками и 28 бронетранспортерами. В соседних гарнизонах – следы полной паники, ведут боевые действия на восточной окраине района три подразделения до батальона величиной в сумме, на юго-западе части танковой и стрелковой дивизий, которые пытаются отойти к городу, то есть прекратили выполнение приказа взять Будогощь. Их ответ на запрос: получен приказ на отход 08.11.41 в 20.00. Передал бумаги капитану. Тот чесал лоб, читая расшифровки.

– Кто может подтвердить, что сказано именно это?

– Вот это место на фотографии. На снегу вытоптали стрелку на северо-восток, восемь-одиннадцать и 20. Это ответ на вот это мое сообщение им. Это копия, написана мной позже. Оригинал у 92-й дивизии.

– И что вы можете сказать по этому поводу?

– Кто-то открыл проход у Ругуя, передал ложное сообщение наступающим дивизиям и поднял панику. В Будогощи большого числа противника не видно. Снимок у вас был. Ну, а вариантов здесь только один, с половиной максимум, на два не тянет, без водолаза здесь не обошлось. Тащ старший лейтенант! – обратился я к Спиридонову.

Тот вскинул глаза.

– Мы задерживаем отправку данных. Решайте вопрос с товарищем капитаном.

– Прочтите и подпишите, товарищи. Про другие вопросы вы правильно заметили, лейтенант.

Мы вернулись в штаб, предварительно подписав бумаги у начальника разведки. Затем был долгий разговор с Хозиным по ВЧ. Я в нем участия не принимал. Сами понимаете: рылом не вышел. Перед этим обсудили проблему с Рудаковым и разработали «свой взгляд» на имеющуюся проблему. Судя по всему, одновременно с нами Хозин говорил с еще одним участником этого «акта»: Мерецковым. Тот вначале категорически возражал против авантюры и непроверенных данных, но неожиданно наш командир опустил трубку и сказал:

– Нас разъединили.

– Что это означает?

– А черт его знает.

– Так, считаем, что наш план принят. Но есть серьезные проблемы: мы – далеко, и локатор требуется переместить на 80 километров вперед, в Пикалево.

– Им дана команда перевести все машины в походное положение.

– Надо выбрать место и начинать, иначе не успеем, товарищ подполковник.

– Прикидывал?

– Баламутово, Зиновья гора, высота 149.9.

Рудаков в этом вопросе мне доверял, поэтому написал от руки радиограмму, передал ее шифровальщику, и она ушла через несколько минут.