Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой [Т.1]

В 12 часов дня мне звонит А. Е. Пунина, просит съездить в Мраморный дворец к АА и сообщить ей, что деньги в университете сегодня выдаются и что В. К. Шилейко может их получить. Через 20 минут мне открывает дверь всегда сияющая Маня, выслушивает меня: "Так Павел Николаевич!.. Анна Андреевна здесь, Вы сами ей скажите…".

"Нет. АА, наверно, не встала, вы передайте".

Маня идет в столовую. Слышу кашель Шилейки, стариковский кашель, и звонкий голос АА: "Благодарю Вас, Павел Николаевич, простите меня, что я Вас не могу принять… Я еще не одета"… Шилейкин голос расспрашивает меня, как получают деньги, и я ухожу.

В половине шестого звонок. Звонит Таня Григорьева. Спрашивает меня, кто такой Шершеневич, расспрашивает об имажинистах, говорит, что читала Мандельштама и не поняла его. Я отвечаю, что Мандельштам один из лучших поэтов, и целой лекцией об имажинистах. Говорю, что у меня есть "2 х 2 = 5", я могу ей дать. Вешает трубку. Через несколько секунд опять звонок: "Так Вы говорите, что "дважды два пять" у вас есть?". Я спрашиваю: "Таня?" — "Нет, это не Таня, а Ахматова". Веселым голосом говорит АА… Ее присоединили случайно, и она слышала весь разговор.

31.10.1925. Суббота

1 час дня. Звонок.

— Здравствуйте.

Я: "Кто говорит?"

АА: "Ахматова".

Я здороваюсь…

АА: "Как вы?"

Я: "Что я делаю?"

АА — что она спрашивает не о том, что я делаю, а о том, как было вчера.

Я рассказываю о Пясте, как много он диктовал и хорошего сообщал…

АА: "Какой молодец!.. Когда же вы мне почитаете?"

Я: "Когда разрешите, хоть сейчас…"

АА: "Хорошо, может быть, даже сегодня… потому что мне очень интересненько!"

Я: "Вы позвоните, или мне позвонить?"

АА говорит, что она не знает еще "как день распределится"…

Я: "Хорошо… Как ваше здоровье?"

АА быстро: "Я здорова…"

Я — в уже повешенную АА трубку: "Это ваш вечный ответ!"

В 6 часов мне позвонила А. Е. Пунина, сказала, что АА просит меня к себе, и чтоб я пришел скорей, потому что АА должна уходить. Я пришел к АА в Ш. д. Сразу прошел в кабинет. АА лежала на диване. Сегодня — оживленнее, веселее, чем всегда. Пунин был дома. АА сказала, что идет сегодня в Михайловский театр, на премьеру Замятина ("Общество почетных звонарей").

"Вы знаете, я в театры не слишком охотно хожу"… — но Замятины прислали ей билет и очень просили быть.

Перемолвившись двумя-тремя фразами, я стал читать воспоминания Пяста. АА слушала с большим интересом. Некоторые воспоминания и некоторые эпизоды вызвали ее веселый, непринужденный смех… АА смеялась — она очень тихо всегда смеется, но смех особенный, мелодичный и заразительный. Несколько раз она вызывала из соседней комнаты Пунина, чтобы он тоже прослушал забавное место. Пунин смеялся тоже, не в упрек Пясту, называя его сумасшедшим… Но АА осталась довольна воспоминаниями Пяста: видно, что он мало знаком с Николаем Степановичем, что жизнь их сталкивала, тем не менее, и то, что он помнит, он передает хорошо и правильно. И очень достоверны его характеристики. А образ Николая Степановича выступает очень определенно и жизненно. "Молодец Пяст — он очень хорошо сделал, что рассказал вам".

8-й час. Я предлагаю АА проводить ее. Потом она сказала Пунину, что я ее провожу. Пунин срочно обиделся и в другой комнате, по-видимому, протестовал, потому что АА вошла в кабинет одна и с чуть виноватой и ласковой улыбкой сказала, чтоб я шел домой. "Без Вас?" — "Да". Проводила меня до передней и как ни гнал я ее — она ждала, пока я оденусь и открыла мне дверь. В театр она пошла в шелковом платье.

До театра ее должен был проводить Пунин и по окончании пьесы должен был зайти за ней в театр.

1.11.1925

В 12 часов дня АА мне позвонила, сказала, что в театре видела Султанову-Литкову и говорила с ней обо мне. Я сказал, что пойду к ней сегодня, и АА разъяснила мне, как нужно с ней разговаривать — с ней нужно быть возможно корректнее — она "старая светская дама" и писательница; сказала, что в театре было неплохо, но она очень устала; что сейчас она думает идти домой (ночевала, значит, в Ш. д.), а днем пойдет к М. К. Грюнвальд, которая приглашала ее сегодня обедать.

В 8 часов звонил АА — ее еще не было в Ш. д. В 11 ч. 30 м. вечера АА позвонила мне.

Я спросил ее, как она себя чувствует. И АА рассказала, что утром ей было очень плохо — с сердцем что-то было и удушье. Что она не могла встать, не могла одеться и очень плохо чувствовала себя… А потом — как-то разошлась, поехала к Грюнвальд, и сейчас чувствует себя хорошо. Когда я ей перечислял к кому я пойду на этих днях, АА сказала: "А когда к Ахматовой?" — "Когда она захочет"… Завтра, в 6 часов я иду к Куниной". — "А после Куниной?" — и АА уже назначила мне прийти от Куниной, но вдруг вспомнила, что она должна куда-то уйти. Потом решили, что оттуда она уйдет пораньше, что часам к 10 вернуться. "Позвоните мне завтра в 10 часов"…

2.11.1925

Встретил Валерию Сергеевну и проводил ее до трамвая.