Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)

У него не было ни тени желания как-то проявить себя в разговоре. Блок был очень избалован похвалами, и они ему смертельно надоели.

— А у Николая Степановича было хвастовство?

— Нет, не было. Но ему было приятно, когда его хвалили. Он не был избалован похвалами и поэтому очень ценил их и помнил, не показывая, однако, этого.

АА не считает Леву обыкновенным мальчиком.

Как Лева пишет стихотворение...

Лева очень хочет прочесть Данте и Гомера. Говорил это мне и АА.

Лева в Бежецке стал читать "Гондлу". А. С. Сверчкова увидела, отняла и заперла "Гондлу" в шкаф. По-видимому, считает, что это Леве не следует читать, потому что там — о любви. АА советует мне дать Леве прочесть "Гондлу" — Леве будут полезны взгляды Николая Степановича на войну, на кровопролитие, которые он высказывает в "Гондле" (антивоенные взгляды).

Комнату искать? Нет. Теперь какие-то другие планы.

Разговор с Левой об университете. А педагогический техникум в Бежецке чушь.

Сегодня Лева был в первый раз в Эрмитаже (сегодня — со мной и АА был).

А. И. говорила, что в Эрмитаже была один раз всего.

"Не могу не работать. Все свободные минуты — читаю. Когда одна — не могу не читать". Это началось перед отъездом О. А. Судейкиной — когда начала читать Данта (по-итальянски. Данта начала читать перед самым отъездом О. А. Судейкиной). "Вся моя ученость и пошла в Данта".

Лева написал сегодня стихотворение о Гаральде. История — Негера.

Люди, намеренно искажающие и врущие о Гумилеве: А. С. Сверчкова, Павлов, А. Н. Энгельгардт, С. А. Кузьмин-Караваев, Кривич, Голлербах (он и она), О. Зив. (?).

Вчера (19 июня) Л. Н. Замятина звала АА в театр. АА отказалась. Людмила еще раньше сказала Эфросу (но вчера же?), что АА будет в театре. Вероятно, поэтому Эфрос вчера не пришел (как обещал АА).

Рыбаков после своего хамства не пришел извиняться, даже не позвонил. Хам.

Долгий разговор об издании полного Гумилева. Для комментированного нужно признание полное и инициатива (и уж, во всяком случае, санкция) Академии наук. Этого в ближайшие восемь-десять лет ожидать нельзя. Поэтому надо не полное, всеобъемлющее издание подготовить в первую очередь, а кратко комментированное и состоящее только из лучших произведений.

О биографии Батюшкова в академическом издании. Скучно предельно. Очень подробно и очень скучно. Биографии Пушкина — нет. Есть отдельные статьи, очерки, они живые, потому что в них описания местности, истории, действующих лиц. Выведен живым не только Пушкин, но и окружавшие его лица, даны их характеристики.

Здесь же (биография Батюшкова) вся биография не разбита на периоды (что очень затрудняет чтение и изучение) и выведен живым только один Батюшков на всем протяжении, а все остальные (бесконечно пестрящие фамилии и только фамилии, имена) совершенно не характеризованы — не люди, а тени. Батюшков среди теней. От этого так скучно, А казалось бы — у Батюшкова очень интересной должна быть биография (интересная жизнь — войны, Париж, пожар Москвы и пр., и пр.).

Прочитал эту биографию... "Я разлюбила Батюшкова после такой биографии". Стали говорить о Гумилеве. Составили план его биографии (АА записала; уж и раньше составляли такой план). О судьбе Гумилева непризнанный и при жизни, и теперь по ряду обстоятельств...

АА русских писателей в детстве (Достоевского и пр.) читала по изданию Маркса.

Бальмонта читала в юности, с тех пор не читала почти, потому что терпеть не может его.

Вчера или сегодня читала Данта. После Шенье, Батюшкова и после XVIII века, после чувственности и эротизма, после французской телесности и проч. страшно читать Данта — кристально чистого, прозрачного, небесного, наивного в своей чистоте, безмятежного.

О несовершенстве мотоциклета, аэроплана и трамвая. Нет бесшумности. комфортабельности и безопасности (как, например, а автомобиле).

Долгий разговор о Леве. У меня читала его стихотворение (о Гаральде). Сказала ему... (Обрыв.)

В Мраморном дворце с АА долгий разговор о Леве. Я доказывал, что он талантлив и необычен. АА слушала — спорить было нечего: я приводил такие примеры из моих разговоров с Левой, что против них нельзя было возражать. АА раздумывала, потом: "Неужели будет поэт?" — задумчиво.

Николай Степанович сказал АА, когда было без пяти минут четыре, а АА сказала, что ей надо до четырех позвонить (на Невском): "Вот ты всегда так. Дотерпишь до последнего, а потом говоришь".

Лева настолько в мире фантазии, что предмет увлечений в натуре (тот, о котором мечтал) уже неинтересен ему...

Полное сходство Левы и Николая Степановича — в характерах, во всем...

"...высокого Данте. Благоговейная любовь его... Безоблачная чистота... Небесное..."

АА с задушевной радостью о нем говорила. С умилением. Ход мысли Данта (прозрачная глубина, наивность). Почему они грустны? ведь они же не знают, что Беатриче больше нет... Вероятно, они грустны потому, что... и т. д.

В биографии Батюшкова скромничанье с женскими намеками. Надо прямо говорить и называть вещи своими именами.

Леве трудней писать прозу, чем стихи, хотя он и думает наоборот.