Ад

Глеб обернулся и снова выстрелил короткой очередью, отсекая иную тварь спешащую им на перехват. Как появилась третья, и подле стрелка. Глеб лишь уловил тень, скользнувшую по нему от неё, не позволил задеть себя. Хотя как сказать: она всё же сумела его достать. Разгрузка развалилась. Из неё посыпались пустые обоймы, а бронежилет…

…Металл спас его от рваной раны когтями, иначе бы внутренности оказались у ног, и попробуй собрать. Выстрелил вдогонку. Толку — без толку. Тварь в чешуе. Она снова привлекла его внимание в качестве брони на будущее, а заодно и сам её обладатель.

Это был и впрямь адский монстр. Так близко Глебу ещё ни разу не удавалось разглядеть столь отчётливо и близко хищного противника, пусть и времени было одно мгновение, а во второе он сделал новый выстрел, опустошив предпоследнюю обойму. Переставить времени не осталось. Ухватился разом за оба пистолета, работая ими с двух рук.

Последнее, что он узрел перед собой, прежде чем выйти из боя по причине потери сознания — раскрытую пасть монстра — рядами кривые и острые клыки различной величины. Помимо них впечатляли и шипы на морде подобно бивням. Как его придавило. Чудище навалилось всей массой туши на него и…

…Сквозь тьму донёсся голос принципа. Вот где чудак без принципов. Не бросил незнакомца — честь превыше собственной жизни и призрение перед смертью, а уж адскими порождениями — подавно.

Его и узрел Глеб разом с горсткой гладиаторов. Те были в крови. Им досталось, но и тварям, коих они покромсали не меньше, чем те их. Итогом схватки стали охотничьи трофеи. Твари потеряли трёх особей, а люди лишились двух воинов.

Отрубив голову монстру, гладиаторы избавили её искусно от чешуи, а череп отдали Глебу. Два иных использовали в качестве устрашающих головных уборов, заменяющих шлемы. А из шкур соорудили наспех подобие плащей.

Тонкие и прочные рёбра монстра заинтересовали Глеба — гнулись, но не ломались.

— Отличные выйдут луки из них, — наказал он собрать их все для вооружения в будущем собственного отряда примитивным видом стрелкового оружия.

На этом происшествия практически закончились. Иные стычки были ни в счёт. Всадники держались дружно, и следовавшие навалы одиноких тварей с намерением растащить их не увенчались успехом. Зато гладиаторы Глеба разжились подранком, притащив в лагерь в качестве живого трофея. Собирались выместить на нём изощрённым методом всё зло, причинив неимоверную боль. Попросту мстили за потерю друзей.

Глеб поступил чуть разумней — он преподнёс тварь в дар легату, отвечая благодарностью за придание ему отряда гладиаторов.

Уловка удалась на славу. Тем более что гладиаторы значительно выросли в глазах манипула легионеров. Их шлемы-черепа пользовались небывалым успехом, а уж шкуры-плащи, из коих они за час пошили себе поножи и наплечники — лучше любой кольчуги с латами, кои не прорвать тварям с наскока. Отныне придётся постараться, а иначе не сломать гладиаторов в них — разве что кости им, но не выдрать потроха.

Их принцип и поставил командирами. Глеб одобрительно кивнул. Помощник в лице Гая — лучше и не надо ему.

Вспомнился Рык в аналогичной роли. И какова она ныне у него самого сейчас? А испытание "адом"? Тряхнул головой гоня прочь дурные мысли.

Надвигалась мгла. Вдали от лагеря уже проглядывались тёмные пятна и снова ползли угрожающе, застилая и поглощая пекло, стремительно приближались к оазису.

В лагере загремел гонг, используемый римляне вместо трубного призыва. Проще было ударить костяшкой по железяке, чем обжигать лёгкие, наполняя жаром. Один горнист уже спёкся подобным образом, и недолго мучался, харкая кровью, выплёвывая лёгкие.

Его погребли. Хотя покойник выглядел ничуть не хуже, чем те, кто прожил чуть дольше него — и возможно завидовал, что не кто-то из ныне выживших из ума не сдох, как он.

— Мертвецы! Мы все здесь они… и в западне… — было о чём переговорить Глебу с легатом, но прежде надлежало пошептаться с толмачом.

Того нигде не было видно, словно он испарился или провалился сквозь землю. А прятался от мглы в одной из нор, вместо ям головной насыпи в лагере. И там его стерегли воины, коих он подкупал деньгами, оказывая иные почести — больше выделял еды и прочих благ. Собственная шкура дороже всего, чем обладал, а не меньшей властью, нежели легат. И казалось: тот зависит от него, а не толмач от командира адского гарнизона.

— Варвар… — оживился толмач.

Присутствие человека вооруженного огнестрельным оружием обрадовало его, поэтому был готов провести с ним столько времени вместе, сколько нынче будет длиться мгла. И заставляла римских ветеранов дрожать, как листву в непогоду на жалком деревце, противостоящему урагану. Они расположились в боевом построении на стенах и башнях лагеря, а вот когорта снабженцев пряталась по норам и ямам. Не воины! Даже не жалкое подобие на них.