Ад

Вздохнув, я решил сделать именно так. Вот только Паламаренка дождусь, а там — гори оно все синим пламенем! Но поскольку время еще оставалось, то я вместе с Лялькой вышел на улицу. И правильно сделал. Поскольку вид не особо большой кучки людей немного успокоил мои разбереженные нервы тем, что журналистов здесь все-таки было маловато. Значительно меньше, чем на пресс-конференции. Большая часть их, очевидно, растворилась в кабинетах горисполкома, выясняя причины странных колебаний, произошедших как в окружающей среде, так и в поведении мэра. Значит, я ошибся и еще не всех моих коллег «повернуло» на политике. Это вдохновляло. Сам же я без особого вдохновения и напряжения надеялся узнать о последних событиях более подробно через полчаса и из первых уст. Поэтому я не особо суетился.

Суетился Дмитрий. Он снимал Пригожу и Мирошника с разных сторон: слева, справа, спереди, сзади. Только сверху не вышло. Из-за того, наверное, что деревьев с сучьями на площади не наблюдалось… Гурьба людей была отснята Бабием с близкого расстояния. Как я понял, этот операторский ход должен был вызвать в кадре ощущение многочисленности представителей народа.

В конце концов, мне осточертело пасти его глазами, и я переключился на Пригожу, которого в деле еще не видел.

Иван Валентинович был… Впрочем, почему — Валентинович? Отчество ему отнюдь не шло. Просто Иван. А еще лучше — Ваня. Иванушка. Поскольку было в этом молодом, красивом и солидно-полном мужчине что-то детское. Так и хотелось сложить пальцы рожками, ткнуть ими в его выпуклый живот и сказать: «Бу-у-у!» Правда, последующая реакция на эти действия была бы не прогнозируемая…

Как мне удалось выяснить за время пребывания в Гременце, Иван Пригожа плохо просчитывался как своими противниками, так и своими сторонниками. Ведь совсем немногие и из тех, и из других верили в то, что он выиграет судебный процесс, и город будет с нетерпением ожидать повторных выборов. Но вышло именно так. И я не выяснил лишь одного: была ли это личная заслуга самого Ивана, или результат определила слаженная работа его команды. Хотя, будем откровенны, команду тоже надо уметь подбирать.

Во всяком случае, в данное мгновение его маленькая команда — он сам и Мирошник — выглядела неплохо. Помощник кандидата со своими благородно-седыми волосами, резными, какими-то индейскими чертами лица и по-армейски подтянутой фигурой, удачно дополнял добродушный, даже домашний вид Пригожи. И говорил Иван спокойно, взвешенно, едва растягивая слова. Пылкость Паламаренка ему была чужда.

— Я не желаю никого критиковать. Я просто хочу подчеркнуть очевидные факты. Вчерашнее событие показало, что городская власть уже не руководит городом. В любое время любой горожанин может остаться без тепла, воды или газа так же, как вчера все мы остались без света. И если вы находитесь дома, если вам некуда спешить, то это, возможно, и не особо пугает. Но по-настоящему это испугает вас тогда, когда ваша мать внезапно ляжет на операционный стол. Когда ваша жена будет рожать. Или тогда, когда у вашего отца станет плохо с сердцем, а вы будете не в состоянии вызвать «скорую помощь»…

— Извините, Иван Валентинович, — вмешался Мирошник и энергично произнес, перебирая пальцами четки (сказывалась святая деятельность его жены): — Вы — человек деликатный и не можете даже словом обидеть явных лиходеев. А я не могу себя сдержать и поэтому должен возразить вам по поводу того, что власть не руководит городом. Руководит! И очень даже хорошо руководит! Но это руковождение, направленное на собственный карман, можно сравнить с рукоблудием. Почему город платит грабительские проценты банкам за предоставленные ими кредиты для выплаты пенсий и зарплат бюджетникам? Почему это делается именно в то время, когда город имеет огромные прибыли от деятельности разнообразнейших коммерческих структур? Можно привести лишь один пример, уважаемые. Городское, я подчеркиваю это, коммунальное предприятие «Юнакский рынок» должно, по самым скромным подсчетам, отсчитывать каждый день в бюджет около семидесяти тысяч гривень. Даже при средней пенсии в семьдесят гривень это означает, что каждый день — вы слышите: каждый день! — тысяча пенсионеров может получать свои деньги. Где они?..

Толпа, которая уже немного увеличилась, возмущенно загудела. Дмитрий даже язык изо рта выронил, снимая своего шефа.

— Виталий Владимирович, — поднял руку Пригожа, — нельзя без наличия точных цифр выдвигать такие обвинения. Это вам подтвердит и Григорий Артемович.

Только сейчас у краешка толпы я увидел бывшего майора. Он одобрительно кивнул головой, а у меня екнуло сердце, и я начал пробираться к нему.

— Однако, — продолжал Пригожа, — вы правы в том, что общее направление действий городской власти очевидно. Каждый из вас, — он широким жестом обвел толпу, — сам видит его. Видит на уровне своей повседневной жизни. Кто скажет мне, что стал жить лучше с того времени, когда к власти пришел Паламаренко?

— Так ведь ситуация в государстве… — начал было какой-то умник в первом ряду, но Пригожа оборвал его: