Ад-184

И в день 72-й годовщины Победы 9 Мая 2017 г. в „Бессмертном полку“ портрет моего деда Набатникова Петра Федоровича пронесли его дочь Людмила Петровна и правнучка Елена».

Детство было тяжелым

Из воспоминаний Яценко (Пузейкиной) Надежды Петровны, дочери красноармейца Петра Акимовича Пузейкина (1909-15.01.1942, лазарет № 1 «Дулага-184»).

«Семья наша жила в д. Скачково. В 1930 г. переехали в Ярцево: перевезли сруб, хату поставили, но внутри так и не доделали — были пригодны для жизни две комнаты, началась война. Отец был плотник, работал на Ярцевской ткацкой фабрике, и имеется у меня одна маленькая справочка, где написано: Пузейкин Петр Акимович, работал с 1930 г. по 24 июня 1941 г. — по день ухода в РККА. Семья была бедная, с нами жили еще мамины родители — дедушка и бабушка. Мама мало рассказывала об отце, так как мы ее практически не видели дома. Она работала от зари до зари; а во время войны мы постоянно жили под страхом и при отступлении прятались в лесу, в подполье дома, на чердаке.

После освобождения г. Ярцева началось его восстановление, и она работала на стройке, потом уборщицей и прачкой вечером. Так и прошло наше бедное детство.

У мамы было 4 детей, но один умер в 1942 г., Юра, ему был один год.

Троих же детей мама выучила: старшая сестра получила высшее образование — преподаватель иностранного языка. Я закончила энерготехникум, отработала в энергетике и на Кольской АЭС (31,5) 46,5 лет. Брат окончил мореходное училище…»

Я помню папу как во сне

Из воспоминаний Кононовой (Протасовой) Риммы Михайловны, дочери красноармейца Михаила Степановича Протасова (1906-02.02.1942, лазарет № 2 «Дулага-184»).

«Что мне написать про отца, я даже не знаю, я его помню как будто бы во сне. Знаю одно, что мой отец был не пьяница, был красивый, трудолюбивый. Работал на ДОКе „Красный Октябрь“ краснодеревщиком, делал столы, стулья, шифоньеры. Перед войной выехали в деревню, там жили его мать, братья. Он устроился в промартель „Красные зори“: делали сани, телеги и все прочее. Вечерами они для колхоза делали ульи для пчел, кадки и бочки для соленья. Мебель дома была сделана вся его руками. Когда приехали из Тюмени, купили дом, корову, овечку. Жили они очень дружно, в достатке. Больше ничего не могу сказать о своем отце. Знаю одно, что был трудяга и хороший. А вот о матери я могла бы написать целую поэму. Мама всю жизнь прожила одна, все думала, что отец может вернуться.

Когда отца взяли, мама устроилась в промартель, где работал мой отец. Описать нашу тяжкую жизнь не хватит целой книги. Мама была не колхозница, меня не приняли в ясли, я сидела дома одна под замком. Один раз угорела чуть не до смерти, ладно мама пришла домой, никуда не уехали. Они на быках ездили за заготовками на сани и телеги. Дрова, сено заготовляли за 8 км, переходили три болота. Вода холодная. Не представляю, как моя мама прожила 91 год. Я помогала маме всегда, ходила за скотиной, вечерами окучивали картошку, поливали — по полведра на куст. Потому что была засуха. Жили на картошке и на молоке. Вечерами шили кальсоны, рубашки, фуфайки, я помогала их стежить, мама строчила, а я пуговицы пришивала.

…Я инвалид детства, простыла, операция левого уха, встроена пластинка, не хожу, не прошу никакую инвалидность, боялась, что не допустят к работе. У мужа отец тоже погиб, осталось четыре рта. Он и родился без отца. Вот и живем, два горемыки. Жизнь прожита, хоть ничего и не видели, кроме работы. Вот сейчас жить бы маме, кушать есть чего.

Сироты и есть сироты. Одно нам название — безотцовщина.

Вот и вся моя длинная жизнь без отца, как и всех миллионов людей, у которых погибли отцы. Сейчас уж не живать, как хотелось бы…»

Отец для нас был примером

Из воспоминаний потомков красноармейца 1261-го сп 381-й сд Сиверина Петра Григорьевича (1904-25.08.1942, лазарет № 2 «Дулага-184»).

«Война!!! Это страшное слово каждый воспринимает по-разному, но для всех оно наводит ужас. Что касается словосочетания „Великая Отечественная война“, то с этим многих из нас связывает одно — боль потери и иных переживаний. Нашу семью война 1941–1945 гг. не обошла стороной. Наш дед по линии папы в 1941 г. был призван на фронт, воевал в 1261-м стрелковом полку, а с 1942 г. считался пропавшим без вести. Благодаря поисковой группе „Вяземский мемориал“ нам стала известна судьба нашего дорогого дедушки Петра Григорьевича Сиверина.