Ад

— Бедная моя Любанечка, — приговаривала она, гладя сестру по спине, — маленькая моя девочка.

Люба заплакала, не разжимая губ, чтобы не застонать. За стеной грохотали взрывы, командиры что-то выкрикивали, и вряд ли отец услышал бы, даже если бы она зарыдала в голос, но она все равно старалась производить как можно меньше шума.

— Наверное, когда Гриша умер, тебе было тяжелее, — сказала она. — Ты же от него не видела ничего, кроме радости. И потом, он погиб внезапно, ты не была готова к его смерти, а я готовилась много лет.

— Знаешь, — улыбнулась Тамара, — когда Гриши не стало, я весь первый год думала о том, что больше никто никогда не скажет мне, как сильно меня любит. И только через год я спохватилась. Поняла, что мы горюем не о человеке, который ушел, а о себе. Ты права, тому, кто ушел, не плохо, не холодно, не голодно, не больно и не страшно. А вот нам, оставшимся, и больно, и горько, и страшно, и одиноко. Мы не покойника на самом деле оплакиваем, а себя, оставшихся без него.

— Гриша часто говорил тебе, что любит?

— Каждый день раз по десять.

— Надо же, — задумчиво проговорила Люба. — Я только сейчас подумала о том, что Родик никогда мне этого не говорил.

— Как — никогда? — удивилась Тамара. — Что, совсем никогда?

— Совсем.

— И даже когда женихом был?

— И тогда тоже.

— И когда предложение делал? Неужели не сказал?

— Нет. Я даже не помню, чтобы он как-то специально делал предложение. Просто мы вместе решили, что поженимся.

— И что, в первые годы после свадьбы тоже не говорил, что любит?

— Нет. Странно, правда?

— Ничего странного, — решительно отрезала Тамара. — Все люди разные. У одних есть потребность это говорить, а у других ее нет.

— Да нет же, я не об этом. Странно, что я только сейчас об этом подумала. Интересно, Лизе он говорил, что любит? Или еще какой-нибудь женщине.

— А ну-ка прекрати немедленно, — рассердилась Тамара. — Что еще за мысли? При чем тут Лиза? Ее уже давно нет в Родькиной жизни, и выброси ее из головы. Она тебе не соперница.

— Не могу, — Люба покачала головой. — Я все время о ней помню. Конечно, я молчу, не задаю Родику лишних вопросов, если он сам не заговаривает о ней, не попрекаю прошлым, но я все время помню об этой женщине и ее детях. И знаешь, я ведь до сих пор ревную. Он со мной не спит, но с кем-то же он должен спать, ему ведь всего пятьдесят шесть. Я думаю об этом, и мне неприятно. Я дура, да?

— Конечно, дура, — сердито отозвалась Тамара. — Разве тебе об этом нужно думать?

— А о чем? — беспомощно спросила Люба.

— Тебе нужно думать о том, как выжить после Колиной смерти.

— И как? Как мне выжить?

Она снова заплакала.

— Поменяйте мебель, сделайте ремонт, чтобы ничто не напоминало о Коле. А еще лучше — купите новую квартиру, если средства позволяют. Ты сейчас у себя дома постоянно будешь натыкаться на вещи, которые напоминают тебе о Кольке. Его комната, его диван, его диски, его одежда, его книги. Тебе будет больно каждую минуту, ты просто не сможешь находиться дома. Переезжайте. Это тебя отвлечет.

— Думаешь?

— Уверена! Вы с Родиком будете подыскивать новую квартиру, будете ездить смотреть варианты, потом затеете там ремонт, начнете выбирать мебель, покупать утварь, технику, шторы и все такое. Этой головной боли вам хватит на год, и это еще хорошо, обычно бывает дольше. Вот давай помечтаем, — воодушевленно продолжала Тамара, — сколько комнат вам нужно, чтобы ни в чем себе не отказывать.

Люба моментально включилась в обсуждение. Тамара обладала завидной способностью заражать окружающих своим энтузиазмом.

— С учетом папы и тебя?

— Для начала нас не учитывай, папа отсюда не двинется. Считай только себя, Родика и Лелю. Какие помещения тебе нужны, чтобы жить легко и счастливо?

«Мне нужно, чтобы Коля был с нами и чтобы с ним все было в порядке», — подумала Люба, а вслух сказала:

— Нужна общая гостиная, большая, просторная, и кухня тоже большая, и столовая, чтобы не кормить людей в кухне. Ты же знаешь, Родик часто приводит гостей, из-за этого у нас в комнате стоит большой стол, и нам там совсем не повернуться. Это самое главное.

— Хорошо. Давай дальше.

— Комната Лели. Наша спальня. И кабинет Родику, чтобы он поставил туда свой компьютер и спокойно работал. Да, еще хорошо бы два санузла, чтобы у Лели была своя ванная. Вот и все.

— Да, — рассмеялась Тамара, — невысоки у тебя запросы.

Люба с недоумением посмотрела на сестру.

— А что еще нужно? Я вроде бы ничего не забыла.

— Себя ты забыла, дурища! А тебе самой кабинет не нужен? И компьютер тебе тоже не нужен? Ты вон по выходным работаешь, да и в будни допоздна задерживаешься, а все почему? Потому что дома тебе некуда поставить компьютер. Ты его поэтому и не покупаешь.

— Да ладно, — Люба махнула рукой, — я обойдусь, я и в конторе поработаю.

— Ничего не обойдешься! Мы же мечтаем, дай своей фантазии свободу. Теперь насчет санузлов.

— А что не так?