Ад да Винчи

– Ладно, давайте не будем расшаркиваться друг перед другом и принимать вину на себя и подумаем, где мы оказались и как отсюда можно выбраться.

Старыгин какое-то время молчал, из темноты доносились только его дыхание и негромкий шорох.

– Эй, вы где! – окликнула Маша товарища по несчастью. – Вы еще здесь?

– Куда я денусь? – пропыхтел мужчина. Пытаюсь понять, где мы находимся.., ознакомиться с нашей мышеловкой, так сказать, на ощупь…

Неожиданно горячая мужская рука дотронулась до Машиной щеки. Девушка почувствовала странное спокойствие. Несмотря на то что она была в безвыходном положении, в темной подземной тюрьме, и не имела никакой надежды выбраться отсюда без посторонней помощи, то, что рядом с ней находился Старыгин, непонятным образом сделало ее почти счастливой. Удивительно, но ей совсем не хотелось покидать этот каменный мешок. И уж совсем не хотелось, чтобы Старыгин убирал руку с ее щеки.

Но он отдернул руку и в смущении проговорил:

– Ну, это точно не стена!

Маша хотела сказать ему что-то обидное, но вдруг Дмитрий Алексеевич радостно воскликнул:

– Вот это везение! Кажется, наш фонарь тоже здесь! Если он не разбился, это будет просто чудо!

Раздался негромкий щелчок, и Маша на какое-то мгновение ослепла от залившего помещение яркого электрического света.

Как только глаза привыкли к этому свету, она огляделась.

Это был действительно каменный мешок – узкая и тесная камера, стены которой уходили метра на три наверх, туда, откуда они свалились, ступив на поворачивающуюся плиту. Пол камеры был завален каким-то тряпьем, которое смягчило их падение. Старыгин полусидел совсем рядом с Машей, привалившись спиной к стене, и смотрел на нее странным, виноватым и вопросительным взглядом.

Он опустил глаза и удивленно проговорил:

– А это что такое?

В руке у него была старая потрепанная тетрадь, та самая тетрадь, которую Машин отец привез ей в аэропорт. Дневник ее деда. Видимо, при падении дневник выпал из-под ремня джинсов, где Маша держала его после случая в папском доме.

Она не успела остановить Старыгина. Тот уже раскрыл дневник и удивленно проговорил:

– Здесь стоит имя Арсения Ивановича Магницкого, вашего деда!

– Да, это его дневник, – отозвалась Маша.

– Так он был у вас все время? – Старыгин удивленно посмотрел на девушку.

– Да, был, – огрызнулась она. – Я что – должна рассказывать вам о каждой своей вещи, о каждом шаге?

– Нет, конечно, – Дмитрий Алексеевич ничуть не смутился. – Но эти записи касаются его пребывания в Риме… Возможно, они могли бы нам помочь…

– Все равно я не смогла их прочесть, кроме нескольких первых строк. – Маша почувствовала неловкость из-за своей вспышки. Она сама не понимала, что с ней происходит: Старыгин то привлекал ее, то раздражал и отталкивал.

Ей хотелось то нагрубить ему, то приласкать. И очень хотелось еще раз прикоснуться к его колючей щеке…

– Можете попробовать сами, – проговорила она после неловкой паузы. – Может быть, у вас это получится. Хотя, конечно, сейчас не самый удачный момент для того, чтобы заниматься расшифровкой дневника двадцатилетней давности!

– Вы правы, – согласился Старыгин. – Хотя никакого другого занятия я не могу придумать.

Разве что делать на стене зарубки, отмечая каждый прожитый день. Кажется, нам придется провести здесь немало времени.

– Вряд ли. – Маша подняла голову, бросив взгляд на теряющийся в темноте потолок камеры. – Боюсь, что тот, кто подстроил для нас .эту ловушку, очень скоро объявится. Хотелось бы знать, какие у него планы относительно нас.

Ей вдруг очень захотелось есть. Она вспомнила уютную трапезную папского дома и замечательную монастырскую пищу, простую, но очень вкусную, и сглотнула слюну.

Старыгин не нашел, что ответить, и на какое-то время замолчал, внимательно осматривая стены каменного мешка. Внимательно, но безрезультатно.

Стены эти были, как ни странно, очень ровными, без выступов и углублений, так что вскарабкаться по ним не удалось бы даже хорошему альпинисту.

– Давайте я попробую подсадить вас, – предложил он Маше. – Может быть, выше удастся найти в стене выступ и дотянуться до потолка. Он поворотный, и вы, возможно, сможете выбраться отсюда…

– Вряд ли из этого что-то выйдет, – Маша стояла, запрокинув голову. – Кроме того, наверху, возможно, нас уже поджидают. Хотя… вы видите, там, выше, в стену вделана какая-то плита.., кажется, на ней что-то написано… ч Может быть, это нам поможет?

Старыгин подумал, что лучше делать хоть что-нибудь, чем сидеть на полу камеры и дожидаться неизвестно чего. Он встал возле стены и сложил руки в замок, тем самым превратившись В живую лестницу. Маша вскарабкалась ему на плечи, оперлась о стену и осветила фонарем почти сливающуюся со стеной каменную плиту.

– Здесь какие-то знаки, – сообщила она своему спутнику, – надпись, выбитая в камне маленькими клинышками! г – Что-то вроде ассирийской клинописи? заинтересовался реставратор. – Откуда это могло здесь взяться?

– Понятия не имею… А еще какое-то круглое углубление, небольшое и очень ровное…

Вы знаете, по размеру оно точно подходит для…

– Для чего? – переспросил Старыгин, запрокинув голову.