Ад и Рай Евы (СИ)

Макс мягко улыбался, но я уже не смотрела в зеркало, а откровенно глазела по сторонам. Киев я не очень любила, скажу честно, но ехать по вечерней столице в роскошной машине было невероятно круто. Я старалась выкинуть из головы все те странные ощущения, преследовавшие меня сегодня: утром на вокзале, потом с той карточкой, теперь возле машины. Все они были связаны с Максом и… Запах. Терпко-горький запах. Я встрепенулась, потому что почувствовала его снова. И теперь намного острее. Здесь, в машине, на заднем сидении, всегда сидел тот, кто пользовался этим парфюмом. Это был его запах.

— Ты какая-то бледная. Укачалась, что ли? — участливо спросил Макс.

Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами и ничего не смогла ответить. Страх. Я только что говорила, что никогда никого и ничего не боялась. Но теперь, в эти самые секунды, меня захватил страх чего-то неотвратимого, как сама смерть.

— Не переживай, мы скоро приедем, там выпьешь коктейльчик, и полегчает! — утешила меня Кристина.

Я посмотрела на Макса, пытаясь поймать то самое чувство, которое испытывала вот только что возле машины. Чувство, что он может мне помочь, что он мне нужен, но ничего этого не повторилось. Не знаю, что там за таблетки пила Кристина, но мне тоже нужно было что-то подобное, чтобы быть такой же беззаботной. Кто-то явно переучился и переутомился с этой работой и поступлением, и теперь риск загреметь в психушку казался мне вполне реальным. Уж реальнее, чем эти странные ощущения.

Мы ехали достаточно долго, город успели полностью укутать сумерки. Я совершенно не понимала, куда мы едем, но по нарастающему внутреннему напряжению догадывалась, что мы уже близко. Клуб находился в зелёной зоне, но это не помешало нам проехать вглубь парка, где мы и остановились прямо перед четырёхэтажным чёрным зданием в стиле модерн.

Сердце билось так, что стучало в висках, и мне казалось, этот звук слышат все вокруг. В голове шумело, и я не успевала за течением времени. Крис вышла из машины, не дожидаясь, пока Макс откроет ей дверь, а я же не могла пошевелиться, не могла отвести взгляд от этого чёрного кубического здания, испещрённого ядовито-красными неоновыми линиями. Я даже не была уверена, есть ли там окна — только кромешная чернота покоилась среди старых деревьев.

Макс не спешил подходить к двери, чтобы выпустить меня. Я только потом поняла, почему он меня не торопил. Он ждал. Так же как ждала и я, сама того не зная. «Он тоже ждет», — услышала я голос Макса прямо над ухом, хоть он и стоял возле Кристины и что-то ей говорил.

Тянуть больше было нельзя. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я вышла из машины, нечаянно громко хлопнув за собой дверцей. Макс оглянулся на меня, а Кристина уже быстрым шагом направлялась в клуб. Ей было не до меня. Любимка ждал её там, а кто ждал меня? Почему мне показалось тогда, что мы поменялись ролями? Что это она — взрослая и должна присматривать за мной, такой наивной, юной и неопытной? Но её уже поглотила чёрная дверь в ярко-красную хаотичную полоску. И я осталась одна.

Но нет же! Не одна! И я сделала то, чего раньше не делала никогда, как бы сложно мне не было. Я попросила.

— Макс.

В этом одном слове, в одном имени было всё, что я чувствовала: страх, паника, отчаяние, незащищенность. Одна, абсолютно нагая и безоружная, среди пылающего ада, я просила о помощи неизвестно кого.

Но внешне всё было так: я стояла, сжимала обеими руками серебристый клатч, придерживая ним воздушный подол платья, и старалась унять дрожь в ногах. И смотрела на чёрные туфли Макса, приближавшегося ко мне широкими шагами.

— Евангелина.

Я ненавидела своё полное имя. Оно было безумным, как та золотая принцесса в детской книжке. Но когда я его слышала, то словно находила твёрдое дно под ногами в мутной реке. Это произошло и сейчас. Собравшись, я посмотрела Максу в глаза. Они больше не были васильковыми, но в них не было и проблесков огня. В сумраке быстро наступающей ночи они стали полностью чёрными, матовыми, поглощавшими свет.

— Я скажу тебе это один единственный раз. И ты должна это запомнить, понять и принять.

Пауза. Моё сердце остановилось, шелест листьев в парке прекратился, музыка из клуба не доносилась, ни один проблеск жизни не пробивался к нам. Секунда стала вечностью, а вечность — секундой.

— Он никогда не причинит тебе вред.

========== Глава 4. 29.06.18 Здравствуй и прощай ==========

Память — штука коварная. Ты можешь забыть имя своей первой учительницы или друзей по младшим классам, а можешь помнить какую-то дурацкую фразу, услышанную в пять лет, всю свою жизнь. Почему память так избирательна? Я не знаю ответа. Когда я поняла, что яркие, прекрасные, волнующие события сносит волной повседневности точно так же, как и рутинные дела, я стала максимально подробно вести дневник. Потому что мне было бы горько забыть первую встречу с лучшим другом, или первое свидание, или первый поцелуй, но помнить, например, что мне сказала учительница, когда я пришла в школу с ярким маникюром.