Ад идет с нами (СИ)

В иное время подначка Шеридана непременно взбесила бы коменданта, но сейчас, чуть поспав и отойдя от воздействия феромонов, Рам пребывал в довольно странном состоянии.

С одной стороны – полковник был удивительно спокоен и умиротворён. С другой – не мог не думать о произошедшем между ним и Зарой.

Нет, Рам не раскаивался в том, что сделал. Феромоны просто помогли, приблизив неизбежное. Арора действительно ему нравилась, но на гораздо более серьёзном уровне, чем банальное желание затащить идиллийку в постель. И не будь она замужем… Это всё и портило.

Что бы не говорила Арора об идиллийском взгляде на измену, Костас воспитывался в иной культуре. Жив муж Зары, вернётся ли – неизвестно, но наставлять ему рога Костас не собирался. Ну а жена Зары… Рам вспомнил картину в комнате отдыха дежурных и усмехнулся. Жена Зары сама украсила семейство шикарными рогами, так что тут можно не заморачиваться.

Костас распахнул окно, сел на подоконник и закурил, глядя на ночной город. Мысли текли неспешно, синхронно с струйками табачного дыма. Собственно, чего он ломает голову? Надо просто прекратить всё, пока не зашло слишком далеко. Извиниться, сказать, что был под феромонами, сожалеет и… И всё. Неприятно, но не смертельно. В конце концов, Арора не станет менять свой образ жизни ради залётного вояки. Да и сам Костас тоже не потерпит, если Зара пойдёт на сторону, руководствуясь идиллийской моралью.

— Глупо это всё, — пробормотал Костас. — Как мальчишка, ей-богу. Так недолго и до стихов в старомодную тетрадку докатиться.

Подкурив от окурка новую сигарету, китежец невесело ухмыльнулся. Дурацкая ситуация, в которую он загнал себя сам. А теперь сидит и ломает голову над проблемой, не стоящей и выеденного яйца.

От дальнейшего самокопания Костаса отвлекло явление “неразлучников”.

– Никогда не думала, что снимусь в порнухе, — объявила Ракша, снимая шлем.

— Я тоже, – поддакнул Грэм. — Ладно бы ещё в училище не поступил, но чтобы прямо в служебное время....

Рам поперхнулся дымом. Прокашлявшись, комендант с подозрением принюхался к зажатой в пальцах сигарете. Нет, вроде чистый табак, без примесей. Может, феромоны ещё не опустили? Глупость — феромоны не вызывают галлюцинаций.

— Простите, что? — осторожно осведомился Рам. – Я правда слышал то, что слышал? Порнушка, съёмки...

-- В жизни всё надо попробовать, – философски сообщила Дана.

Она бросила шлем на диван, подошла к мини-бару и достала упаковку с соком.

– И порнушка – ещё не самое хреновое, – добавил Грэм.

Вволю налюбовавшись ошалелым лицом начальства, капитан смилостивился и объяснил:

– Да разом три патруля вместо отдыха куда-то смылись, – он взял протянутый Даной сок и благодарно улыбнулся. – Мы и поехали их выуживать. Приезжаем – твою за ногу, киностудия. Только порнушная. И наши пятнадцать кинозвёзд радостно сверкают голыми задницами. И не только ими. В фильме “Символ Союза”, что самое убойное. Вот пока мы их выволакивали – на запись и попали.

Рам с облегчением выдохнул и тут же глубоко затянулся.

– А я уж думал, кого из вас первым шлёпнуть, – сообщил он. – Чтоб мои седины не позорили.

– Ну меня-то ладно, а “сфинкса” за что? – удивилась Дана.

– За компанию! – Костас подкурил третью сигарету. – Ну и за выбитую дверь…

– Вот стоило один раз громко постучаться – всю жизнь припоминать будут, – наигранно вздохнул Грэм.

– От такого стука импотентами становятся, – Рам слез с подоконника. – Что у нас плохого?

– Было ещё две поножовщины с корпоратами, – сообщил капитан. – В сумме – семеро убитых, сорок три раненых, из них шестеро – тяжёлые. Я от вашего имени приказал собрать всю эту шваль корпоратскую и загнать нахрен обратно по казармам, запретив выход в город. Рапорт Прокофьеву отправил, он полностью всё одобрил и...

– Я читал рапорт, – перебил его Рам. – Что ещё?

– Особого – ничего, – Грэм шлёпнулся на диван рядом с Ракшей.

Костас отметил, что его приёмная дочь восприняла это вполне спокойно. Даже благожелательно, учитывая её характер. Похоже, парочка действительно сдружилась. Собственно, чего удивляться? Оба бузотёры, с той лишь разницей, что Дана вспыхивает сразу, а гефестианец – тихо составляет план и действует по нему. Вот уж воистину – их энергию, да в мирных бы целях…

– Патрули – бухают, – продолжал контрразведчик. – Волки – летают. Из неординарного, пожалуй, только целующийся с экс-мэром комендант, но тут уж вы сами в курсе.

Рам второй раз за несколько минут поперхнулся дымом.

“Прибью засранца” – мысленно пообещал он, отчаянно перхая.

– Мне начинать называть её мамой, или не торопить события? – ехидно поинтересовалась Ракша, глядя на Костаса без особого сочувствия.

– Сначала начни называть меня “папой”, а там посмотрим, – огрызнулся тот, задумываясь ещё и об убийстве приёмного чада.

– Я подумаю, – преувеличенно-серьёзно пообещала Дана.