Ад идет с нами

— На что самый большой спрос, то и рекламируют, — ничуть не обиделась на его слова Прия. — Доешь свой улов и я проведу тебя по кварталу удовольствий. Там много заведений на любой вкус. В одном ты сможешь развлечься, выпить, потанцевать, подыскать одну или несколько подруг для весёлой ночи, в прочих собирается более требовательная публика.

Она подлила вина в свой бокал и предложила Костасу. Тот молча кивнул. Отдыхать так отдыхать.

— У каждого свои фантазии, — продолжила Прия, — и есть заведения, в которых может встретиться ищущие определённых удовольствий. Хочешь — сними памятное эротическое видео у профессионального режиссёра. Хочешь — взбудоражь воображение свиданием вслепую. В буквальном смысле: ты и партнёрша не увидите друг друга от начала и до конца встречи. Твои фантазии совершенно уникальны? Озвучь их — и многие из ищущих новых впечатлений непременно захотят составить тебе компанию. Можешь задержаться в этом квартале на неделю, но при этом вряд ли успеешь испробовать всё.

При мысли о свидании с завязанными глазами у Рама случился приступ острой паранойи, а идея добровольной съёмки в порнушке была настолько нелепа, что даже не казалась смешной. Чем только люди не занимаются…

— Я ожидал увидеть нечто подобное здесь, — признался Костас. — Меня ввело в заблуждение название — “Сад Спутников”. Но, похоже, я принял городской парк за бордель.

— Ты одновременно прав и ошибаешься, — озадачила его Прия. — Это действительно одно из мест работы Спутников и Спутниц, но оно никак не является ни борделем, ни даже домом свиданий.

— И что же это тогда? — удивился китежец.

— Ашах. Боюсь, это слово не имеет точного аналога на всеобщем. Ближе всего, пожалуй, будет слово “храм”.

От этого заявления Рам опешил, пытаясь состыковать в голове образ строгого, мрачноватого сакрального места, увиденный парк вполне невинных развлечений и ожидаемый бордель. Выходила какая-то ерунда, но он тут же напомнил себе, что на этой планете храм и бордель как раз вполне могут совмещаться, да и Зара охарактеризовала Спутниц как нечто среднее между психологом и религиозным деятелем. Остальная галактика, впрочем, была куда более однозначна в определении рода занятий этих особ.

— Как-то это не слишком стыкуется с тем, что я слышал о Спутницах, — дипломатично сообщил Костас.

Он всем существом ощутил веселье и нетерпеливое любопытство Прии.

— А что ты слышал? — оживилась она, сверкнув любопытными глазами.

— То, что скорее пристало служительницам борделей, чем храмов. — признался Рам.

— А разве одно исключает другое? — весело рассмеялась идиллийка и отщипнула очередной кусочек ароматного белого мяса от порядком объеденной рыбьей туши.

— В моём понимании — да, — честно признался Костас. — Но, видно, я просто верю в нечто иное, чем местные. Кстати, а во что верят на Идиллии?

— В счастье, — дала странный ответ Прия.

— В счастье, — повторил Костас и криво улыбнулся. — А что такое — счастье? Ты можешь дать точный ответ? Ведь для каждого оно своё — это самое счастье. Вот для него… — китежец кивнул на кстати подвернувшегося эдемца из “диппля”, находившегося в увольнительной. Дурачина выглядел как ходячая карикатура на армию — дыхательная маска болталась где-то на груди, мундир расстёгнут, из кармана штанов торчит бутылочное горлышко, но зато под руку с ним шла и весело смеялась идиллийская красотка.

— … счастье наступило, — Рам подмигнул Прие.

— У каждого свой ответ на этот вопрос, — развела та руками. — Жизнь каждого на этой планете посвящена поиску своего счастья. Для кого-то оно в удовольствии, для кого-то в любви, для кого-то в творчестве, для кого-то в новых острых ощущениях, для кого-то оно в покое, для кого-то в вечном пути, для кого-то во всём одновременно… В одном мы сходимся — невозможно быть счастливым, когда рядом с тобой кто-то несчастен. Потому мы и стремимся помочь найти счастье всем тем, кто прилетает на нашу планету.

Искренность идиллийки Костас ощущал, но слова всё равно вызвали в нём здоровый скепсис.

— Даже захватчикам? — уточнил он.

Вопреки ожиданиям, китежец не почувствовал и тени ненависти, гнева или страха. Всё та же искренняя непосредственность и тихая радость жизни.

— Большинство из них стали такими именно потому, что не нашли своего счастья, — сказала идиллийка. — Большинство инопланетников долгие годы, с самого детства, несут в душе боль и болезни, оттого озлобились и возненавидели всех, начиная с себя. Наш долг помочь им исцелиться и вернуть себя настоящих.

Ни больным, ни ущербным Рам себя не ощущал.

— Вот тут ты в корне не права, — рассмеялся он. — Война — это не компенсация каких-либо комплексов неполноценности, а банальный делёж и передел прибыльных угодий, не более того. Правда, это с точки зрения тех, кто войну развязал. Для обычного же солдата это либо работа, либо защита своего дома и всего, что ему дорого.