Ад идет с нами

В иное время подначка Шеридана непременно взбесила бы коменданта, но сейчас, чуть поспав и отойдя от воздействия феромонов, Рам пребывал в довольно странном состоянии.

С одной стороны — полковник был удивительно спокоен и умиротворён. С другой — не мог не думать о произошедшем между ним и Зарой.

Нет, Рам не раскаивался в том, что сделал. Феромоны просто помогли, приблизив неизбежное. Арора действительно ему нравилась, но на гораздо более серьёзном уровне, чем банальное желание затащить идиллийку в постель. И не будь она замужем… Это всё и портило.

Что бы не говорила Арора об идиллийском взгляде на измену, Костас воспитывался в иной культуре. Жив муж Зары, вернётся ли — неизвестно, но наставлять ему рога Костас не собирался. Ну а жена Зары… Рам вспомнил картину в комнате отдыха дежурных и усмехнулся. Жена Зары сама украсила семейство шикарными рогами, так что тут можно не заморачиваться.

Костас распахнул окно, сел на подоконник и закурил, глядя на ночной город. Мысли текли неспешно, синхронно с струйками табачного дыма. Собственно, чего он ломает голову? Надо просто прекратить всё, пока не зашло слишком далеко. Извиниться, сказать, что был под феромонами, сожалеет и… И всё. Неприятно, но не смертельно. В конце концов, Арора не станет менять свой образ жизни ради залётного вояки. Да и сам Костас тоже не потерпит, если Зара пойдёт на сторону, руководствуясь идиллийской моралью.

— Глупо это всё, — пробормотал Костас. — Как мальчишка, ей-богу. Так недолго и до стихов в старомодную тетрадку докатиться.

Подкурив от окурка новую сигарету, китежец невесело ухмыльнулся. Дурацкая ситуация, в которую он загнал себя сам. А теперь сидит и ломает голову над проблемой, не стоящей и выеденного яйца.

От дальнейшего самокопания Костаса отвлекло явление “неразлучников”.

— Никогда не думала, что снимусь в порнухе, — объявила Ракша, снимая шлем.

— Я тоже, — поддакнул Грэм. — Ладно бы ещё в училище не поступил, но чтобы прямо в служебное время….

Рам поперхнулся дымом. Прокашлявшись, комендант с подозрением принюхался к зажатой в пальцах сигарете. Нет, вроде чистый табак, без примесей. Может, феромоны ещё не опустили? Глупость — феромоны не вызывают галлюцинаций.

— Простите, что? — осторожно осведомился Рам. — Я правда слышал то, что слышал? Порнушка, съёмки…

— В жизни всё надо попробовать, — философски сообщила Дана.

Она бросила шлем на диван, подошла к мини-бару и достала упаковку с соком.

— И порнушка — ещё не самое хреновое, — добавил Грэм.

Вволю налюбовавшись ошалелым лицом начальства, капитан смилостивился и объяснил:

— Да разом три патруля вместо отдыха куда-то смылись, — он взял протянутый Даной сок и благодарно улыбнулся. — Мы и поехали их выуживать. Приезжаем — твою за ногу, киностудия. Только порнушная. И наши пятнадцать кинозвёзд радостно сверкают голыми задницами. И не только ими. В фильме “Символ Союза”, что самое убойное. Вот пока мы их выволакивали — на запись и попали.

Рам с облегчением выдохнул и тут же глубоко затянулся.

— А я уж думал, кого из вас первым шлёпнуть, — сообщил он. — Чтоб мои седины не позорили.

— Ну меня-то ладно, а “сфинкса” за что? — удивилась Дана.

— За компанию! — Костас подкурил третью сигарету. — Ну и за выбитую дверь…

— Вот стоило один раз громко постучаться — всю жизнь припоминать будут, — наигранно вздохнул Грэм.

— От такого стука импотентами становятся, — Рам слез с подоконника. — Что у нас плохого?

— Было ещё две поножовщины с корпоратами, — сообщил капитан. — В сумме — семеро убитых, сорок три раненых, из них шестеро — тяжёлые. Я от вашего имени приказал собрать всю эту шваль корпоратскую и загнать нахрен обратно по казармам, запретив выход в город. Рапорт Прокофьеву отправил, он полностью всё одобрил и…

— Я читал рапорт, — перебил его Рам. — Что ещё?

— Особого — ничего, — Грэм шлёпнулся на диван рядом с Ракшей.

Костас отметил, что его приёмная дочь восприняла это вполне спокойно. Даже благожелательно, учитывая её характер. Похоже, парочка действительно сдружилась. Собственно, чего удивляться? Оба бузотёры, с той лишь разницей, что Дана вспыхивает сразу, а гефестианец — тихо составляет план и действует по нему. Вот уж воистину — их энергию, да в мирных бы целях…

— Патрули — бухают, — продолжал контрразведчик. — Волки — летают. Из неординарного, пожалуй, только целующийся с экс-мэром комендант, но тут уж вы сами в курсе.

Рам второй раз за несколько минут поперхнулся дымом.

“Прибью засранца” — мысленно пообещал он, отчаянно перхая.

— Мне начинать называть её мамой, или не торопить события? — ехидно поинтересовалась Ракша, глядя на Костаса без особого сочувствия.

— Сначала начни называть меня “папой”, а там посмотрим, — огрызнулся тот, задумываясь ещё и об убийстве приёмного чада.

— Я подумаю, — преувеличенно-серьёзно пообещала Дана.