Ад Лабрисфорта

Через силу Уэсли заставил себя двигаться, выполнять обычный комплекс упражнений. Сначала тело сопротивлялось этому каждой своей клеткой - ведь рядом была пусть и жесткая, как доска, но все же кровать, на которой можно вытянуться во весь рост... Но Флэш упорно продолжал тренировку, и ему удалось полностью сосредоточиться на ней, преодолеть собственную слабость.

Другие миры, параллельные реальности - все это стало казаться таким далеким, ненастоящим... Но ушибленный локоть, на котором осталась вполне реальная ссадина, болел по-настоящему.

На кровать Уэсли рухнул уже почти без сил. Но это была хорошая усталость. Он был рад, что не завалился сразу после "морозилки".

Не пролежав и минуты, Флэш кое-что вспомнил, поднялся и вытащил из-под ножки кровати крошечную железку от молнии - свое орудие для письма. Три процарапанные на стене цифры отметили время пребывания в карцере.

Утренней прогулке на следующий день Уэсли радовался настолько, насколько вообще можно радоваться прогулке в тюремном дворе. После затхлой атмосферы каменного мешка приятно было подышать свежим воздухом. И небо над головой - пусть серое, хмурое, но все повыше, чем потолок.

- Флэш... - послышалось из-за спины.

Уэсли оглянулся. Рядом стоял Ральф Фортадо.

- Так и думал, что из-за Филдингтона тебя долго не продержат.

- А долго - это сколько?

- Ну... - Ральф сделал неопределенный жест. - Верхней границы нет. Были случаи, и по месяцу сидели. "Морозилок" - по штуке на этаж, место есть. Некоторые парни на своих ногах не выходили уже.

Они неторопясь зашагали вдоль ограды. Уэсли - расправив плечи, Фортадо - ссутулившись и засунув руки в карманы.

- Ну вот, - сказал Ральф, - теперь ты еще побольше знаешь о нашем общем доме. Есть о чем подумать долгими вечерами, правда?..

На Уэсли эти слова почему-то произвели странное впечатление. Ему показалось, что Фортадо знает все о том, что ему, Уэсли, довелось увидеть. Все. И вот сейчас спросит...

Ужасно вдруг захотелось как-то от него отделаться. Или хотя бы увести разговор совсем в другое русло.

- Это ты опять, что ли, насчет женщин? - сказал он первое, что пришло в голову.

Ральф пожал плечами:

- Насчет женщин можно только трепаться. Слушай, я расскажу тебе про одну лабрисфортскую женщину.

- Что за женщина?

- Ее звали - да и сейчас, насколько я знаю, зовут - Клара Риджмор-Хэй.

- Э-э, - внезапно встрял в их разговор околачивавшийся поблизости Реджинальд Питер Филдингтон, - про Клару я тоже знаю.

Говорил он как ни в чем не бывало, явно и думать забыв, что три дня назад имел к Уэсли какие-то претензии. Вполне возможно, он не помнил и вчерашнего дня, ни то что более ранних событий.

- Но что там - Клара? - разглагольствовал Питер. - Я знаю историю той китаянки, Ведьмы Къянгвэй. Готов поспорить - вы о ней ничего не слышали.

Уэсли ни о какой китайской ведьме, и правда, не слышал. Знал ли о ней Ральф - неизвестно, он не сказал Филдингтону ни "да", ни "нет". Но и не прогнал его. И Реджинальд Питер не преминул воспользоваться представившимся шансом потрепать языком. Сегодня на него нашло одно из нечастых "просветлений", так что его рассказ можно было вытерпеть.

- Так вот, значит, Ведьма - это та самая, у которой отец продавал всякую жутко дорогую старинную белиберду - ну, антиквариат, - Филдингтону удалось выговорить последнее слово без запинки. Видимо, в этот день он действительно был почти в здравом уме. - И которая из-за этого свихнулась, убила собственных детей и еще кучу народу впридачу.

- Свихнулась из-за того, что ее отец продавал антиквариат? - уточнил Ральф.

- Да нет, свихнулась она, может, сама по себе... Уж этого я точно не знаю. Зато остальное - в подробностях, - в голосе Филдингтона прозвучали горделивые нотки. - Мне рассказал Док Фрэнсис, а ему - кто-то из наших боссов. А уж им-то все известно...

Все-таки степень вменяемости Реджинальда Питера измерялась несколько иначе, чем у всех остальных людей. Его мысли часто перескакивали с одного на другое, шли одним им известными путями - так что многие детали истории приходилось додумывать. Но примерный смысл уловить было вполне можно.

Къянгвэй, которую Ведьмой прозвали уже здесь, в тюрьме, китаянкой была только наполовину, по отцовской линии. Ее отец вел прибыльную торговлю восточными предметами старины. Среди его покупателей было немало состоятельных людей, в том числе довольно известные деятели политики и бизнеса. Жена антиквара умерла рано, поэтому дочь с молодых лет помогала отцу вести дела.

- Ну вот, так у них все и шло. Долго. У Ведьмы со временем уже воя семья появилась. Но жили они все вместе, в отцовском доме, на первом этаже которого как раз и был магазин. А потом начались убийства, - изрек Филдингтон, вероятно, считая, что его слушателям это многое объясняет.

Один за другим при странных обстоятельствах погибли трое постоянных клиентов отца Къянгвэй.