Ад на Гавайях

— Да. Почти все, что о нем говорят, — правда. Упрямый выскочка! Он живет в постоянном аду, ни минуты покоя... не понимаю, как такое можно выдержать. Представляете, что это за жизнь? И так день за днем, неделя за неделей, год за годом. На кого он может рассчитывать? Кому он может довериться? Что у него есть за душой? Скажите мне — что?

Лейтенант помолчал, а потом сказал хриплым голосом:

— Он сам затеял эту игру и может выйти из нее в любую минуту.

— Вот так, взять и щелкнуть выключателем, — с горечью произнес Броньола. — Просто, правда? Когда вы в последний раз отключали свой, лейтенант?

— Чепуха.

— Конечно, чепуха. Мы с вами должны взять его, Грег. Единственного человека во всей стране, которого мафия по-настоящему боится. Здорово придумано, правда?

Лейтенант тяжело поднялся и отошел к окну.

Какое-то время Броньола молча курил, потом взял папку с рапортами и принялся их пролистывать.

Стрелки больших настенных часов неумолимо приближались к той минуте, которая должна была стать последней для Мака Болана.

Продолжали поступать донесения. Броньола читал их вслух и складывал в стопку на столе. Паттерсон по-прежнему молча стоял у окна, засунув руки глубоко в карманы.

Наконец случилось то, чего они оба ждали. Броньола ровным голосом прочитал:

— Сообщения о стрельбе в районе пляжа Кухио. Направлены патрульные подразделения. Оперативные силы подняты по тревоге.

Паттерсон отпрянул от окна и спросил:

— Едете?

— Не сейчас, — грустно ответил Броньола и потянулся к телефону. — Говорит Правосудие-два. Соедините меня с дежурным офицером. СНБ, срочно.

Паттерсон выбежал из комнаты. К черту всех этих призраков! У полицейского лейтенанта был свой приказ на уничтожение.

Глава 17

По словам Смайли, вилла Чуна находилась «между Вайкики и пляжем Принца Кухио, недалеко от Алмазной Головы».

Адрес оказался не слишком точным. Все побережье, протянувшееся идеальной дугой от Ала-Вай до Алмазной Головы, представляло собой сплошной прекрасный пляж, который обычно называют Вайкики. В стороне от прибрежной полосы шикарных отелей, ресторанов, баров и других заведений для туристов раскинулась другая часть Вайкики — более или менее рядовые районы, где обитали местные жители. Для их отдыха там были разбиты парки Кухио и Капиолани — с тихими рощами, зоопарком, аквариумом, бассейном, открытой эстрадой и общественными банями. Дальше от Кухио, через Калакауа-авеню в глубь острова тянулись жилые кварталы, где экзотические названия улиц, такие, как Кеалохилани, Лилиоукалани и Паокалани, соседствовали с банальными именами вроде Каретной, Садовой или Парковой.

На самом побережье какие-либо виллы отсутствовали, потому что этот участок пляжа находился в общественной собственности. Очевидно, Смайли имела в виду один из тех домов, которые располагались во внутренних кварталах, примыкающих к пляжу.

Трудно было рассчитывать на то, что среди этой густой застройки радиомаяк приведет Болана прямо к цели. Впрочем, подобная точность и не требовалась, потому что сигнал указывал точно на пляж.

Вскоре Болан увидел, как Смайли Даблин, живая и, судя по всему, невредимая, вышагивает у самого края воды, рядом с пальмовой рощицей; он уже и забыл, что такое красивая девушка в крохотном бикини.

Но Смайли была не одна. Происходящее на пляже, судя по всему, должно было изображать дружеский пикник.

Две смуглые красотки в гавайских нарядах выплясывали перед группой мрачных «горилл», которые без особого успеха пытались прикинуться беззаботными туристами. В соседней рощице под присмотром нескольких азиатских джентльменов в пестрых рубашках медленно крутился на вертеле жирный поросенок.

Две большие шлюпки были наполовину вытащены на песок, рядом красовалась стойка с совершенно сухими досками для серфинга. Возле этого хозяйства отирался какой-то китаец в выцветшей гавайской набедренной повязке; он изо всех сил изображал скуку и безразличие, то и дело искоса поглядывая на шлюпки.

В другое время подобная картина могла бы показаться вполне правдоподобной. Но только не в этот утренний час, когда для вялого продолжения затянувшейся ночной пирушки было уже слишком поздно, а для праздничного завтрака — чересчур рано.

Других отдыхающих здесь не было, если не считать маячивших вдалеке нескольких одиноких любителей прогулок и неутомимых фанатиков серфинга, решивших попытать счастья с утренним прибоем.

Болан вышел из машины задолго до пляжа. Обвешанный оружием для тяжелого боя, он быстро пробирался к океану под прикрытием пальмовых рощиц. Через несколько мгновений он уже притаился среди густой листвы в двадцати метрах от Смайли. Болан смотрел, как девушка лениво играет с мокрым песком у кромки воды, и мысленно приказывал ей обернуться в его сторону.

Отказавшись от бесплодных телепатических опытов, он дождался момента, когда мнимые туристы увлеклись соблазнительными движениями полуобнаженных танцовщиц, и бросил железный крестик с «яблочком» мишени в сторону девушки в бикини.