Ад на земле. Книга III

— Ты не монстр! — одновременно воскликнула мама и Рэн. Я втянула голову в плечи. Мама продолжила: — Ты человек, Аура! Добрая, и хорошая девочка! Твоя мама была человеком, она была хорошей женщиной, и очень любила тебя. Были люди, которые желали ей зла, и поэтому, так вышло… — она замялась, и посмотрела на Рэна, ища поддержки, и тот посмотрел на меня фирменным пугающим взглядом:

— Ты не монстр, это то, что ты должна знать. И никогда не потеряешь свой свет, потому что я буду с тобой, и помогу преодолеть все преграды, и ловушки.

— Мама, ты ведь не можешь позволить ему шататься возле меня постоянно, — я посмотрела на нее, как на предательницу. — Как это вообще понимать?! Только вчера у меня закончились экзамены, я уже распланировала то, чем хочу заниматься в будущем, и тут оказываться, что я чудовище. И ты при всем при том, знала, об этом. А теперь этот тип будет постоянно ошиваться возле меня!

Я набрала в грудь побольше воздуха, готовясь к продолжению, но Рэн, беспечно опустившись в кресло рядом со мной сказал:

— Не обращай на нее внимания, Фелиция. Она так злится, потому что я сказал, что не симпатизирую ей.

— Что? — опешила я, глядя на него уничтожающим взглядом.

Умри!

Мама вскинула брови, глядя на меня.

— И почему ты обращаешься к моей матери по имени? — продолжала я говорить на повышенных тонах. — Не слишком ли это?!

— Я старше ее на много-много лет. — Рэн выделил слово много-много, что прозвучало устрашающе. Я медленно отвернулась от него, и принялась задумчиво жевать вафлю.

Это все же не самый кошмарный сон… это теперь моя реальность, и я вынуждена жить с этим. Я еще не свыклась с этой мыслью, но будущие перспективы начинают меня вгонять в депрессию.

— Рэн, можно тебя на несколько минут? — услышала я встревоженный мамин голос.

— Да, конечно.

Интересно, а он бессмертный? То есть, если ткнуть в него, например, вилкой, он почувствует боль, или истечет кровью? И теперь он постоянно будет ходить рядом со мной? После того, как сказал, что НИКОГДА не будет по собственному желанию со мной, то есть я ему не нравлюсь, и проще говоря, противна? Стоп, он ведь мне тоже не нравится, кому какое дело, что он будет за мной ходить? Это он мне противен, так-то! Да-да, он совсем мне безразличен.

— Да… — пробормотала я, приободрившись. Куда все подевались?

Кухня была пуста, и голосов из коридора я не слышала. Наверное, где-то обсуждают секреты, или то, как лучше шпионить за мной. Ну что ж, я тоже умею шпионить!

Я выбралась из-за стола, и на цыпочках подралась двери. Осторожно потянув ее на себя, мои глаза уткнулись в грудь Рэна Экейна.

— Подслушивать не хорошо, — сказал он.

— Я не подслушивала, — возразила я, избегая смотреть ему в глаза. Я отпихнула его с дороги, и прошла в коридор, мимо мамы смотрящей на меня с искренним сожалением. Я натянула на губы фальшивую улыбку, и неестественно бодрым голосом, пропела:

— Спасибо за завтрак, мам. Все было очень вкусно.

* * *

В школе обо мне постоянно ходили самые невероятные слухи. Конечно, это сложно избежать всем и каждому, а особенно если ты постоянно влипаешь в неприятности, и появляешься практически в каждой школьной газете на первой полосе, с таким названием: «Кто она — Аура Рид, ангел, или демон?», или «Не увлекается ли наша героиня Вуду, потому что лишь так можно достичь успеха с таким характером», — и это лучшее, что я могла прочесть о себе. Если Ава успевала добраться до редакции и переворошить их материалы, до того, как выйдет газета, я могла прочесть о себе полноценную биографию, в том числе, какое мое любимое блюдо, и какой мой любимый цвет, а также номер телефона, для того, чтобы мне могли позвонить и уточнить информацию; все это Ава делала в те яркие порывы жажды найти мне парня.

Сегодня я шла, уткнувшись взглядом в пол, стараясь быть менее заметной, что не сработало, тем более, потому что рядом со мной шел Горячий-Парень-Недели-Рэн-Экейн. Теперь я не могла остаться одна ни на секунду. Он был ВЕЗДЕ. Рэн Экейн был со мной и на занятиях: «Я ведь говорил, что если я захочу, меня могут не видеть», и в столовой, где он уплетал за обе щеки салаты, и булочки: «Никогда не ел человеческой еды».

— Что это за парень? — спросила у меня моя соседка по французскому, Камила. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, о ком она говорит, но тем не менее, я прикинулась дурочкой, и продвинувшись в очереди со своим подносом, спросила:

— Какой парень?

— Он сидит за твоим столиком. Он милый, — пробормотала девушка, оглядываясь на него, и улыбаясь.

— Не говори так громко, а то он услышит, — предупредила я.

— Твой парень? — спросила Камила, глядя на меня во все глаза, и одновременно ставя на поднос салат, и макароны с подливой (гадость!).

— Нет, — угрюмо ответила я, выбираясь из очереди. Аппетит пропал.

— Нет? — Ава, вынырнув из ниоткуда, преградила мне дорогу.

— То есть да! Конечно, да! — я увидела, как Рэн поднял на меня глаза, и вскинул брови. Мне казалось, он сейчас начнет снова смеяться надо мной. Какое унижение!