Ад на земле

Мы помолчали. Я прислушивалась к сердцебиению Рэна, и думала о том, что он все же неплох, ведь он заботится о людях несмотря на свой характер. Даже сейчас жертвует светом, чтобы защитить других людей. Если я взбешусь, многие, наверное, умрут.

− Тебе удобно? – прервал Рэн мои размышления. Я вздрогнула, распахивая глаза, и оценила обстановку. Я совсем рядом с Рэном. Его рука на моей талии – жуть. Вторая на моих волосах – к этому я уже привыкла.

− Да, − пришлось солгать: удобно не было, потому что я не хотела шевелиться рядом с Рэном. Перед глазами была его ключица. Белоснежная в сумерках. Хотелось почему-то прикоснуться к ней губами – я схожу с ума, что очевидно.

− Можно спросить? – шепнула я. Рэн издал звук, который я расценила как согласие.

− Ты рядом, потому что боишься, что я убью кого-нибудь?

На секунду, но его рука замерла в моих волосах, что было красноречивее ответа. Затем я подняла голову, чтобы встретиться с Рэном взглядом, и он ответил мне грустной усмешкой. Я затаила дыхание. Может дело действительно в том, что я вижу свет, исходящий от Рэна, а может в том, что у него мягкая улыбка и он заботится обо мне, но я не могла не почувствовать, что сердце замерло в груди, а затем забилось с бешеной скоростью.

− Ну, − произнес он, − в этом мире мой сон гораздо крепче, чем у моих братьев. Если бы ты поднялась с постели, я бы не заметил. Поэтому ты здесь.

− А зачем мне вставать куда-то?

Улыбка сползла с его лица.

− Почему я должна куда-то уйти ночью? – повторила я вопрос, сердце забилось сильнее. − Ты думаешь, что эта кровь будет управлять мной? Думаешь, она заставит меня сделать что-то? Ты поэтому хочешь, чтобы я была рядом?

Рэн решил не увиливать и кивнул, разрушив надежды на спокойный сон.

− Да. Пока действие яда не прекратится – а это будет длиться тринадцать дней – кровь будет тобой управлять. Тринадцать дней ты будешь заперта со мной.

− Я могу кого-то убить? – сглотнула и Рэн вновь был честен:

− Да. Ты захочешь убить.

Я опустила голову ему на грудь, размеренно дыша и пытаясь осознать сказанное.

Это какая-то ерунда. Я могу кого-то убить?

Но я уже убила. Год назад я убила людей из ОС и совершенно не испытала вины, и сейчас могу сделать это, тем более под воздействием дьявольской крови. За тринадцать дней она увеличится в сотни раз, попытается отравить душу и разум.

Нет, мне следует успокоиться, взять себя в руки! Я не совершу ничего подобного – в прошлый раз моя ошибка не кончилась ничем хорошим. Рэн сказал, что во второй раз вмешиваться в мою судьбу не станет.

Я выдержу все испытания, буду делать все, что скажет Рэн, лишь бы вновь не ошибиться. Он проконтролирует меня, сдержит, как и всегда.

Я попыталась расслабиться, и психоанализ помог ослабить путы, стягивающие грудь, но тут Рэн повернулся, и его джинсовая штанина задела мою голую ногу. Я вздрогнула и открыла глаза, выныривая из сладкого забвения.

Рэн не проснулся – наоборот, его веки плотно сомкнулись, ресницы легки на щеки, голова съехала набок. Его лицо оказалось в опасной близости от моего, так близко, что я вновь ощутила желание прикоснуться к Рэну губами, почувствовать его на вкус.

Это будет больно – несомненно, тем более сейчас, когда во мне тьмы больше чем обычно, но я хочу этого.

Нет, нет, это неправильно. Переборов странный приступ, я попыталась немного отодвинуться, но пальцы Рэна на моей талии сжали футболку в кулаке, и я затаила дыхание. Затем почувствовала, как во сне Рэн прижимается ко мне теснее.

Даже сквозь сон он чувствует, что я хочу улизнуть. Даже во сне пытается контролировать.

Я осторожно вздохнула, так медленно, что легкие начали паниковать, и прикрыла глаза, зная, что этой ночью мне точно не уснуть.

***

Мне снились кошмары; изо дня в день я стояла посреди пустынной улицы и наблюдала за хаосом. Городскую тишину нарушали сигналы машин, крики людей… затем все погружалось во мрак и тишину. И я чувствовала, как к моим ногам текут реки крови людей, которых я растерзала сама.

Я чувствовала, что горю в пламени желания обладать их душами, и сил сопротивляться совсем нет. Но я должна. Я должна справиться со всем, ведь мама с папой отняли меня у Изабеллы и заботились обо мне всю мою жизнь. Они надеялись, что смогут спрятать меня от судьбы, что уготована мне; и я не хочу становиться монстром, тем самым заставляя Рэна убить меня; он бы не хотел этого. И я не хочу, чтобы он увидел меня другой – какой вижу себя я – жалким подобием человека. Существом, извергающим из своей груди адское пламя готовое спалить мир дотла.

Но я уже другая. Моя кожа бледна, словно у мертвеца, словно у призрака. Глаза тусклые и губы сухие. Должно быть, я сильно уменьшилась в размерах, потому что старая одежда внезапно повисла на мне мешком.

Я превращаюсь в скелет.