Ad porcos

Нет, я не лицемер, отрицающий значение еды. Сделав отступление, замечу, что неутоленный голод был не единственной причиной моей досады. Пребывание в «Агиле», кроме обильного ужина, давало еще и отличную — почти незаменимую — возможность поговорить, узнать друг друга поближе, — так что предложение провести ночь вместе прозвучало бы естественно. Без ресторана — какой курс избрать, чтобы привести корабль к месту назначения? Наверно, я предложил самое разумное:

— Тогда выпьем немного виски и потанцуем?

Не считайте, что я сгорал от желания отвести Перлу в одно из сверхдорогих кабаре. Однако настоящего мужчину узнают именно по тому, сколько он готов потратить ради женщины в такие моменты. Кроме того, здесь были свои преимущества: безошибочное действие алкоголя, темноты и танцев, плюс возможность перехватить, опять же под покровом темноты, что-нибудь вроде оливок, сыра или арахиса. Итак, проект обладал немалыми достоинствами, не требующими лишних объяснений. Представьте же мое удивление от слов Перлы:

— Пригласить меня в boоte! Что за первобытный способ обольщения! Настоящий ребенок, чистая душа! Я в восхищении, но запереться в четырех стенах — вас от этого не коробит? Какой ужас!

Вы, конечно, понимаете, что я всерьез рассердился. Про себя я сыпал проклятиями, но к моим губам как бы приросла широкая улыбка. Речь шла уже не о самолюбии, а о том, как спасти ночь. Эта женщина своими презрительными восклицаниями расправлялась с любым из моих планов в зародыше. Одетый легко, я начинал дрожать. Значит, оставались улицы города. Прогулка пешком — в такой час! — или поездка в такси, куда глаза глядят, с болтливым шофером? Этот выбор между двумя путями парализовал мой ум, особенно потому, что существовал третий — и последний: просто и бесцеремонно исключить все промежуточные стадии. Признаться, у меня недостаточно смелости для откровенных предложений. И не подавленное до конца сомнение относительно рода ее занятий… Сомнение, переросшее в уверенность: я стою в полушаге от роковой ошибки. Я чувствовал, что слово «отель» превратит меня в чужака, в нежелательного спутника. Если бы еще я обронил громкое название, из тех, что тешат наше тщеславие, — «Риц», «Пласа», «Карлтон», «Кларидж», — но убогий приют, чье имя совестно произносить вслух… В предвидении этого я оцепенел: в уме нарисовалась гнусная дыра, набитая мимолетными парами, объятия на рваных простынях, угрюмый привратник у входа, собирающий деньги… Как можно заставить женщину пройти через это? Любовь все поймет и простит? Да, но на это нужно время. Времени у меня как раз не было.

— Отлично, — бросил я. — Мы не пойдем в ресторан. Мы не пойдем в boоte. Будем голодать. Все, что хотите, только не оставаться на улице.

Перед тем как составить в уме следующую фразу — и чтобы перевести дух, — я остановился: нужно было объяснить, что время, отведенное нашей — как сказать: связи, дружбе? — было страшно коротким: два, три дня, не больше. Неожиданно возникшая — кто знает этих женщин! — боязнь совершить тактическую оплошность и услышать в ответ: «Тогда давайте расстанемся!» — удержала готовые вырваться слова. Я не пожалел о своем промедлении. Перла заметила:

— Наконец-то я слышу от вас что-то стоящее.

Ободренный, но растерянный, я задал вопрос:

— Куда же мы отправимся?

— Все равно. Куда-нибудь.

— Куда-нибудь?

— Именно так.